Стажеры. Второе нашествие марсиан

- Нет ничего удивительного, - проворчал Быков, не опуская газеты. - Вы же сами разрешили всяким лишенцам вроде «Спэйс Перл» копаться в астероидах, так чего же вы теперь хотите?

- Мы разрешили? - Юрковский рассердился. - Не мы, а эти лондонские дурачки. И теперь сами не знают, что делать…

- Ты генеральный инспектор, тебе и карты в руки, - сказал Быков.

Юрковский некоторое время молча смотрел в бумаги.

- Душу выну из мер-рзавцев! - сказал вдруг он и снова зашумел машинкой.

Юра уже знал, что такое спецрейс 17. Кое-где в огромной сети космических поселений, охватившей всю солнечную систему, происходило неладное, и Международное управление космических сообщений решило покончить с этим раз и, по возможности, навсегда. Юрковский был генеральным инспектором МУКСа и имел, по-видимому, неограниченные полномочия. Он обладал правом понижать в должности, давать выговоры, разносить, снимать, смещать, назначать, даже, кажется, применять силу и, судя по всему, был намерен делать все это. Более того, Юрковский намеревался падать на виновных как снег на голову, и поэтому спецрейс 17 был совершенно секретным. Из обрывков разговоров и из того, что Юрковский зачитывал вслух, следовало, что фотонный планетолет «Тахмасиб» после кратковременной остановки у Марса пройдет через пояс астероидов, задержится в системе Сатурна, затем оверсаном выйдет к Юпитеру и опять-таки через пояс астероидов вернется на Землю. Над какими именно небесными телами нависла грозная тень генерального инспектора, Юра так и не понял. Жилин только сказал Юре, что «Тахмасиб» высадит Юру на Япете, а оттуда планетолеты местного сообщения перебросят его, Юру, на Рею.

Юрковский опять перестал шуметь машинкой.

- Меня очень беспокоят научники у Сатурна, - озабоченно сказал он.

- Умгу, - донеслось из-за газеты.

- Представь себе, они до сих пор не могут раскачаться… э-э… и взяться, наконец, за программу.

- Умгу.

Юрковский сказал сердито:

- Не воображай, пожалуйста, что я беспокоюсь за эту программу оттого, что она моя…

- А я и не воображаю.

- Я думаю, мне придется их подтолкнуть, - заявил Юрковский.

- Ну что ж, в час добрый, - сказал Быков и перевернул газетную страницу.

Юра почувствовал, что весь разговор этот - и странная нервозность Юрковского и нарочитое равнодушие Быкова - имеет какой-то второй смысл. Похоже было, что необозримые полномочия генерального инспектора имели все-таки где-то границы. И что Быков и Юрковский об этих границах великолепно знали.

Юрковский сказал:

- Однако не пора ли пообедать? Кадет, не могли бы вы вакуумно сварить обед?

Быков сказал из-за газеты:

- Не мешай работать.

- Но я хочу есть! - сказал Юрковский.

- Потерпишь, - сказал Быков.

6. МАРС. ОБЛАВА

В четыре часа утра Феликс Рыбкин сказал: «Пора», и все стали собираться. На дворе было минус восемьдесят три градуса. Юра натянул на ноги две пары пуховых носков, одолженных ему Наташей, тяжелые меховые штаны, которые ему дал Матти, нацепил поверх штанов аккумуляторный пояс и влез в унты. Следопыты Феликса, невыспавшиеся и мрачноватые, торопливо пили горячий кофе. Наташа бегала на кухню и обратно, носила бутерброды, горячий кофе и термосы. Кто-то попросил бульону - Наташа побежала на кухню и принесла бульон. Рыбкин и Жилин сидели на корточках в углу комнаты над раскрытым плоским ящиком, из которого торчали блестящие хвосты ракетных гранат. Ракетные ружья привез на Теплый Сырт Юрковский. Матти в последний раз проверял электрообогреватель куртки, предназначенной для Юры.

Следопыты напились кофе и молча потянулись к выходу, привычными движениями натягивая на лицо кислородные маски. Феликс с Жилиным взяли ящик с гранатами и тоже пошли к выходу.

- Юра, ты готов? - спросил Жилин.

- Сейчас, сейчас, - ответил Юра.

Матти помог ему облачиться в куртку и сам подключил электрообогреватели к аккумуляторам.

- А теперь беги на улицу, - сказал он. - А то вспотеешь.

Юра сунул руки в рукавицы и побежал за Жилиным.

На дворе было совсем темно. Юра пересек наблюдательную площадку и спустился к танку. Здесь в темноте негромко переговаривались, слышалось позвякивание металла о металл. Юра налетел на кого-то. Из темноты посоветовали надеть очки. Юра посоветовал не торчать на дороге.

- Вот чудак, - сказали из темноты. - Надень тепловые очки.

Юра вспомнил про инфракрасные очки и надвинул их на глаза. Намного лучше от этого не стало, но теперь Юра смутно различал силуэты людей и широкую корму танка, нагретую атомным реактором. На танк грузили ящики с боеприпасами. Сначала Юра встал на подачу, но потом рассудил, что места в танке может не хватить и тогда его наверняка оставят в обсерватории. Он тихонько отошел к танку и вскарабкался на корму. Там двое в надвинутых на самый нос капюшонах принимали ящики.

- Кого это несет? - добродушно спросил один.

- Это я, - отозвался Юра.

- А, столичная штучка? - сказал другой. - Ступай в кузов, задвигай ящики под сиденья.