Стажеры. Второе нашествие марсиан

- А вот и неправильно, - сказал Юрковский. Он вдруг налился кровью и заорал: - Вы что же, думаете, вам так и дадут сдохнуть? Это вам, голубчики, не девятнадцатый век! Ваше дело, ваше дело, - он снова заговорил нормальным голосом. - Вас здесь, дураков, от силы четыреста человек. А нас - четыре миллиарда. И мы не хотим, чтобы вы умирали. И вы не умрете. Ладно, я не буду с вами говорить о вашей нищете духовной. Вам, как я вижу, этого не понять. Это только ваши дети поймут, если они у вас еще будут. Я буду говорить с вами на языке, который вам понятен. На языке закона. Человечество приняло закон, по которому запрещается загонять себя в гроб. Закон, понимаете вы? Закон! Отвечать по этому закону будет компания, а вы запомните вот что. Человечеству ваши шахты не нужны. Копи на Бамберге могут быть закрыты в любой момент, и все только вздохнут с облегчением. И имейте в виду: если комиссар МУКСа доложит хотя бы еще об одном случае каких-либо безобразий, все равно каких - сверхурочные, взятки, спирт, стрельба, - копи будут закрыты, а Бамберга будет смешана с космической пылью. Это закон, и я говорю вам это именем человечества.

Юрковский сел.

- Плакали наши денежки, - громко сказал кто-то.

Толпа зашумела. Кто-то крикнул:

- Значит, копи закрыть, а нас на улицу?

Юрковский встал.

- Не говорите чепуху, - сказал он. - Что у вас за дурацкое представление о жизни? Столько работы на Земле и в космосе! Настоящей, действительно необходимой, всем нужной, понимаете? Не горстке сытых дамочек, а всем! У меня, кстати, есть к вам предложение от МУКСа - желающие могут в течение месяца рассчитаться с компанией и перейти на строительные и технические работы на других астероидах и спутниках больших планет. Вот если бы вы все здесь дружно проголосовали закрыть эти вонючие копи, я бы сделал это сегодня же. А работы вам всегда будет выше головы.

- А сколько платят? - заорал кто-то.

- Платят, конечно, раз в пять меньше, - ответил Юрковский. - Зато работа у вас будет на всю жизнь, и хорошие друзья, настоящие люди, которые из вас тоже сделают настоящих людей! И здоровыми останетесь и будете участниками самого большого дела в мире.

- Какой интерес работать в чужом деле? - сказал Джошуа.

- Да, это нам не подходит, - заговорили в толпе.

- Разве это бизнес?

- Всякий будет тебя учить, что можно, что нельзя…

- Так всю жизнь и промыкаешься в рабочих…

- Бизнесмены! - с невыразимым презрением сказал Юрковский. - Ну, пора кончать. Имейте в виду, этого господина, - он указал на мистера Ричардсона, - этого господина я арестовал, его будут судить. Выберите сейчас сами временного управляющего и сообщите мне. Я буду у комиссара Барабаша.

Джошуа мрачно сказал Юрковскому:

- Неправильный это закон, мистер инспектор. Разве можно не давать рабочим заработать? А вы, коммунисты, еще хвастаетесь, что вы за рабочих.

- Мой друг, - мягко сказал Юрковский, - коммунисты совсем за других рабочих. За рабочих, а не за хозяйчиков.

В комнате у Барабаша Юрковский вдруг хлопнул себя по лбу.

- Растяпа, - сказал он. - Я забыл камни на столе у управляющего.

Бэла засмеялся.

- Ну, теперь вы их больше не увидите, - сказал он. - Кто-то станет хозяйчиком.

- Черт с ними, - сказал Юрковский. - А нервы у вас… э-э… Бэла, действительно… неважные.

Жилин захохотал.

- Как он его стулом!..

- А верно, гадкая рожа? - спросил Бэла.

- Нет, почему же, - сказал Жилин. - Очень культурный и обходительный человек.

Юрковский брезгливо заметил:

- Вежливый наглец. А какие здесь помещения, товарищи, а? Какой дворец отгрохали, а смерть-планетчики живут в лифте! Нет, я этим займусь, я этого так не оставлю.

- Хотите обедать? - спросил Бэла.

- Нет, обедать пойдем на «Тахмасиб». Сейчас кончится вся эта канитель…

- Боже мой, - мечтательно сказал Бэла. - Посидеть за столом с нормальными хорошими людьми, не слышать ни о долларах, ни об акциях, ни о том, что все люди скоты… Владимир Сергеевич, - умоляюще сказал он, - прислали бы вы мне сюда хоть кого-нибудь.

- Потерпите еще немного, Бэла, - сказал Юрковский. - Эта лавочка скоро закроется.

- Кстати о акциях, - сказал Жилин. - Вот, наверное, сейчас в радиорубке бедлам…

- Наверняка, - сказал Бэла. - Продают и покупают очередь к радисту. Глаза на лоб, морды в мыле… Ой, когда же я отсюда выберусь!..

- Ладно, ладно, - сказал Юрковский. - Давайте, я посмотрю все протоколы. - Бэла пошел к сейфу. - Кстати, Бэла, получится здесь из кого-нибудь хоть более или менее порядочный управляющий?

Бэла копался в сейфе.

- Почему же, - сказал он. - Получится, конечно. Инженеры здесь - люди в общем неплохие. Хозяйчики.

В дверь постучали. Вошел угрюмый, облепленный пластырями Джошуа.

- Пойдемте, мистер инспектор, - сказал он хмуро. Юрковский, кряхтя, поднялся.

- Пойдемте, - сказал он.

Джошуа протянул ему раскрытую ладонь.

- Вы камни там забыли, - хмуро сказал он. - Я собрал. А то у нас тут народ разный.

10. «ТАХМАСИБ». ГИГАНТСКАЯ ФЛЮКТУАЦИЯ