Стажёр

— С опережением графика. Сенсоры отмечают возрастающую активность флуктуационного поля, что нехарактерно для этого района. Среднее натяжение по шкале Бернанда-Рихтера от 12 до 14 террагерц, сейчас оно приближается к 16.

— Вот это как раз как нельзя кстати, — Нику не терпелось поскорее добраться до цели. — Какое расстояние зафиксировано между первыми и вторыми координатами маяка?

— 0,3 астрономической единицы[5].

— Прилично, но думаю, на месте разберёмся — или прыгнем в низком режиме, или дойдём на гипердвигателях.

— Натяжение поля достигло 19 террагерц, — доложила Умка. — Мне не нравится скачкообразный характер натяжения. Также не удаётся выяснить причину столь мощного возмущения.

Ник бросил взгляд на индикаторы, стрелка показывала 19, 2. Пока ничего критического. При натяжении поля более 25 террагерц увеличивалась погрешность точности в точках входа и выхода, а свыше 30 нуль-переходы становились и вовсе не безопасны.

— Энергоёмкость 50 %.

— Готовность один! — Ник поудобнее устроился в кресле и привычно защёлкнул ремни. Он специально отдал эту команду. Теперь даже если натяжение поля приблизится к 25 террагерц, компьютер не отменит прыжок. Ждать несколько дней, пока не утихнут флуктуационные возмущения, у него уже не было сил.

— Натяжение 23, энергоёмкость 65, — монотонно прозвучал голос Умки. — Даю обратный отчёт. Девять, восемь…

«Всё-таки какие-то странные скачки поля…» — успел подумать Ник, проваливаясь в темноту.

Глава 2

Сознание не хотело возвращаться, ужасно тошнило, во рту явственно ощущался железный привкус крови. Ник с трудом открыл глаза. Было ощущение, что ему бросили в лицо пригоршню песка. Он попытался проморгаться и скривился от боли. Рубка двоилась и расплывалась. Ник попробовал сфокусировать зрение на пульте управления. Там тревожно мерцали красные огоньки. Пахло горелой проводкой и чем-то кислым. «Меня всё-таки вырвало», — подумал он, и эта мысль, как ни странно, вернула его к действительности.

— Умка, доложи обстановку, — прохрипел он, губы едва слушались, всё лицо свело словно судорогой.

— Системы жизнеобеспечения в норме, энергоёмкость 2 %, наши координаты не установлены. Есть сбои в работе 4-го, 7-го, 9-го и 12-го контуров. Произвожу дальнейшую диагностику.

«4-й — это эмиттер силового поля, — лихорадочно соображал Ник, — 7-й — батареи энергонакопителей, 9-й — сканы дальней разведки, 12-й — это аппаратура нуль-связи».

— Так, а что у нас с навигационной системой?

— Все показатели в норме.

— Ты же сказала, что координаты не установлены?

— Навигационная система работает в штатном режиме. Координаты не установлены, так как невозможно определить контрольные точки отсчёта.

— Что за ерунда? — Ник похолодел. — В таком случае, где мы находимся?

— Мы находимся в звёздной системе, не зарегистрированной ни в одном каталоге. Продолжаю сканирование. Пытаюсь установить контакт с контрольными навигационными маяками.

Ник отстегнул ремни и тяжело вылез из кресла. «Надо привести себя в порядок и собраться с мыслями». Ужасно хотелось пить. Ник отправился в кухонный отсек. Только выпив не меньше литра освежающего напитка, отдалённо напоминающего апельсиновый сок, он почувствовал себя лучше. «Сейчас бы принять настоящий душ, смыть с себя липкий пот, кровь вперемежку с собственной рвотой», — Ник мечтательно представил, как стоит под холодными водяными струями, запрокинув голову. Но такой роскоши на челноке, естественно, не было, и ему пришлось ограничиться ионным душем. Поставив интенсивность на максимум, Ник через какое то время почувствовал себя несколько бодрее.

«Будем действовать поступательно, — решил он, — первым делом установим, что же собственно произошло».

— Умка, дай запись рубки управления за минуту до последнего прыжка. В восьмикратном замедлении желательно, — добавил он.

На экране тотчас же появилось изображение. Ник увидел себя сидящим в кресле пилота. Ракурс был взят со стороны и чуть сверху, так что отчётливо можно было видеть показания всех приборов. Вот он беззвучно даёт команду о готовности, одновременно пристёгивается. Умка начинает отсчёт, это видно по меняющимся цифрам в правом верхнем углу экрана: 9, 8, 7, 6, 5… Вот экран покрывается рябью, и одновременно изображение начинает вытягиваться, очень напоминая комнату смеха с кривыми зеркалами. 3, 2… Уже нельзя различить ни одного предмета, настолько они вытянулись в виде разноцветных линий. Последнее, что видно на экране, — это радуга и сразу чернота…

Нику не один раз доводилось просматривать запись нуль-перехода. Ничего необычного и в этот раз. Он знал, что через секунду всё до мелочей повторится, но только в обратной последовательности. Экран начал проясняться, вот уже можно различить пульт управления, очертания приборов, вот он сам, откинувшийся в кресле. Ник уже собрался ускорить воспроизведение, как вдруг центральный экран озарила нестерпимо яркая вспышка. Ник непроизвольно откинулся, что есть силы зажмурив глаза.

— Стоп запись, уменьшить яркость, верни до вспышки, ещё раз, стоп! — скороговоркой прокричал он.