Стажёр

— Да, брат Альбикус. В ней зародилась новая жизнь. Понимаете, что это значит? Древний договор гласит — число древних ограничено. Рождается один — другой уходит. Только верховный эльв даёт право на рождение нового эльва. Сестра такого права не имела…

— И ты позволила ей?.. — эльв не договорил.

— Мы нашли выход, брат. Я нашла тех, кто сможет исполнить обряд. Ведь мы сами не может проливать кровь. Я отвела сестру в лес, и мы совершили обряд поглощения души.

— Обряд не удался! — выкрикнул калечный эльв — глава общины. — Я не получил душу, как вы обещали! Её нет, она пропала!

— Да, обряд не удался, — эльвийка виновато опустила голову. — Что-то случилось, и душа ребёнка пропала. Душа сестры растворилась в лесу, как и было задумано. Но ребёнок исчез. Я не знаю, что с ним стало… Не стоило проводить обряд в этот день. Но мы слишком торопились…

Она повернулась и посмотрела на меня.

— Мальчик прав — это мы виновны. Я нашла людей, чтобы они запачкали руки вместо нас. Я обратила сестру Альфрида в собаку, чтобы все думали, что она пропала. Альфид должен был отслужить её возвращение.

— Так это вы давали ему наводки? — спрашиваю. — На игорный дом, на денежную карету?

— Нет, — говорит красавица. — Зачем мне такие мелочи? Этим занимался мой друг Рыбак.

— Филинов?

Она усмехнулась, будто я дурачок малолетний.

— Нет, Филинов не при чём. Нам нужно было устранить его от дел. Чтобы забыл о покупке леса. Чтобы перестал губить деревья. Рыбак подставил его по моей просьбе.

— Так Филинов не Рыбак… — вот это поворот! — А кто тогда?

— Я не должна выдавать своих друзей, — говорит эльвийка. Гордо так. — Если сможешь, догадайся сам…

— Сестра, время на исходе, — говорит Элефор ан Альбикус. — Заверши дело. Выжги ему душу и пойдём. Меня ждут в столице.

Прекрасная эльвийка вздохнула:

— Да, брат. Пора.

— Погодите, — говорю. — Вы что, меня убьёте?

— Нет. Тело твоё будет жить, — резко ответил Альбикус. Видно, торопится на поезд. А тут какой-то червяк мешает. — Но тебя не станет.

— А вот хрен вам, — говорю. — Вы арестованы! За убийство и шантаж. За причинение вреда имуществу и клевету. Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас!

Что несу — сам не знаю. Испугался до судорог. Но пропадать — так с музыкой.

— Сестра, успокой его, — говорит эльв.

Прекрасная эльвийка подняла руку, ладонью ко мне. Взгляд ласковый, будто собачку усыпляет.

— Не бойся, мальчик. Больно не будет.

А я гасило из кармана выхватил, и в неё гирькой — хрясь!

Гирька её в ладонь ударила — и прилипла. Эльвийка взвизгнула, как девчонка. Тиски, что меня уже сжимать начали, разжались.

Главный эльв губы скривил в досаде, щёлкнул пальцами. Мне голову сдавило, в глазах темно. Упал я на коленки, чувствую — сердце останавливается. Не бьётся уже. И будто кожу с меня снимают — как чулок.

В ушах шум, но слышу — эльвийка снова взвизгнула, ещё громче. Глава общины тоже кричит рядом, что-то вроде: «Нет, нет!»

Тут кожу с меня содрали — и обратно напялили. В замороженном виде.

Поднял я взгляд, в глазах туман, но вижу: эльвийка стоит столбом, глаза таращит. Глава общины вообще лицо потерял — упал на коленки, руками машет, как от стаи комаров отбивается.

А старший эльв брат Альбикус очень удивился. Смотрит на меня, губами шевелит, а сказать ничего не может.

Тут и я увидел, на что они уставились.

У моих ног выгнула спину кошка-призрак. Не та, что лесу была, поменьше. Та была здоровенная рысь, а это рысёнок. Загривок распушил, уши прижал, по шерсти синие искры сверкают. Встал рысёнок между мной и эльвами, рычит низким рыком, когти выпустил.

— Вот она! — визжит глава общины, калечный эльв. — Душа ребёнка! Дайте её мне! Вы обещали!

Тут кошка ко мне голову повернула, в глаза мне глянула. Круглые глаза, горят как фары. Кошка такая: Мурр-р! Тут я его узнал.

— Талисман? — шепчу. — Это ты? Талисман, котя!

Старший эльв Альбикус скривился весь, говорит:

— Брат Левикус, встань. Душа выбрала не тебя.

— Ты велел убить мальчика, брат Альбикус, — сказала эльвийка. — Что делать?

— Ничего. Старший брат Домикус примет решение. Сейчас мы оставим мальчика его судьбе. Пора!

Щёлкнул пальцами. По вокзалу гул прошёл, ветер рванулся, и люди оживать стали.

Альбикус говорит мне, вроде тихо, но голос так и гудит в голове:

— Ты никому не скажешь, что здесь было. До встречи, мальчик.

Тут время ожило окончательно. Эльвы встали, как будто и не было ничего. И правда, секунда всего прошла — для всех.

Губернатор покашлял, сказал:

— Господин полицмейстер, разберитесь со своими людьми. Неловко, право.

— Ничего, — говорит старший эльв Альбикус. Спокойно так. — Община эльвов не имеет претензий к полиции. Мальчик-стажёр проявил служебное рвение. Всего доброго, господа.

Повернулся и на выход двинул — к поезду. Граф Бобруйский страшные глаза сделал, на полицмейстера головой покачал — стыдно, батенька! — и за эльвом поспешил. Тут вся толпа на перрон повалила, а мы с Викентием Васильевичем и его людьми в зале остались.

Шеф покашлял, усы подёргал, головой покачал, как только что граф Бобруйский.