Стажировка в Северной Академии

Тишина, наступившая после его вопроса, стала поистине зловещей. И теперь мне уже не кажется, в кабинете температура упала – выдохнув, увидела струйку пара.

Отчетливый скрежет зубов профессора Райта и глухое почти рычание:

– Соглашусь... – вот только за его согласием притаилась угроза и кому она была адресована мне или ректору, разобраться не смогла.

Магистр Стилл довольно крякнул и выдал, схватившись за ручку двери:

– Вот и ладненько! Пойдемте Аделия, мой секретарь проводит вас в преподавательский корпус.

Честно признаться, чувствовала я себя гадко. От увиденного, от услышанного, от откровенной злобы в глазах профессора и злорадства в глазах всех остальных. Отличное начало стажировки, ничего не скажешь... Впрочем, под стать всем столичным злоключениям.

– Извините, магистр Стилл, я думаю, что смогу обойтись без помощи профессора Райта.

От моих слов все присутствующие вновь замерли. Близняшки в предвкушении, седовласая дама все с тем же безразличием на лице, профессор Прос с удивлением. Ректор по-доброму улыбнулся, я бы даже сказала по-отечески, и произнес:

– Я не сомневаюсь в вашей компетентности, но поверьте, так будет лучше.

Хотелось поспорить, да еще как. Вот не вижу я ничего «лучшего» в шефстве мужчины, который сейчас рассматривает меня как потенциальную жертву – с превосходством, издевкой и с усмешкой на губах. И непременно бы поспорила, будь мое положение несколько иным, а так пришлось проглотить рвущееся возмущение и покорно кивнуть в ответ.

Выходя из кабинета, спиной чувствовала сверлящие взгляды, но один из них жег больнее остальных, и я даже знаю, кому этот взгляд принадлежал.

Пока мы шли к двери приемной ректора, магистр Стилл не замолкал ни на минуту, будто боялся, что я начну уверять его в своей самостоятельности. Он рассказывал о том, как сам, пятнадцать лет назад по распределению попал сюда, а спустя год уже стал властителем этого заведения. Как трудно ему было привыкать к размеренной северной жизни после шумной столицы с яркими огнями на оживленных улицах, с веселыми еженедельными ярмарками, где ушлым студентам перепадало порой от стражей правопорядка за неуемную энергию и ребяческие выходки. Как он до сих пор скучает по зеленым улочкам и мечтает, когда выйдет на пенсию, вырваться из серебристого плена.

Природа здесь была действительно специфичной. Стоило нам пересечь границу северных земель, как у меня зарябило перед глазами от обилия белого цвета. Деревья, кустарники и травы, будто припорошило снегом. Они блестели на солнце светлыми пятнами, заставляя то и дело жмуриться. Единственное, что выделялось среди однотипной краски, было голубое небо – яркое, чистое, без единого облака. Мне в новинку зрелище показалось завораживающим, но уже через полчаса наблюдения за пейзажем, восхищение померкло. Хотелось посмотреть на что-то более спокойное, но белый цвет был повсюду.

Поэтому до самой академии я больше не выглядывала в узкое окошко, решив не мучить себя. А стоило выйти из кареты у высокой арки, разминая затекшие ноги, как я тут же попала в цепкие руки ректора.

Рассказы магистра Стилла была такими живыми и захватывающими, что я невольно вспомнила собственное студенчество, окончившееся совсем недавно. Слабая улыбка коснулась губ, а неприятный осадок от «теплой» встречи, нехотя развеялся.

Да, было время и мы с сокурсниками устраивали набеги на те самые ярмарки, которые даже спустя пятнадцать лет остались отличительной чертой столицы. Пусть я в этом и участвовала всего лишь один раз, но тот день запомнился это надолго.

– Как бы я не был пессимистично настроен к северным землям, думаю, вам у нас понравится, – совсем уж не логично закончил свою речь ректор, обрывая себя на полуслове, то ли боясь сболтнуть лишнего, отчего я сбегу сегодня же, то ли просто исчерпав желание рассказывать о своих душевных метаниях.

Он открыл передо мной массивную дверь с резным узором в виде раскидистого дуба. Тоже с белыми листочками, которые будто бы шелохнулись от порыва ветра, вот только ветра в помещении не было, я специально оглянулась – высокие окна с разноцветными стеклами были наглухо закрыты.

Заметив мою реакцию, магистр пояснил:

– Эмблема Северной Академии порой живет собственной жизнью.

Пояснения показалось мне весьма загадочным, или на это и было рассчитано.

– Что вы имеете в виду? – проходя в просторную приемную с ровным рядом стульев вдоль стены, несколькими шкафами, забитыми папками, и приютившимся в уголке столом секретаря, бросила взгляд на мужчину, проявляя не совсем свойственное мне любопытство.

К слову сказать, секретарь на своем рабочем месте отсутствовал. Хотя на столешнице стояла низенькая чашка с дымящейся жидкостью.

– Как вам объяснить, – ректор на мгновение задумался, накрутил на палец усы, – север он своевольный, непредсказуемый и порой его магия не поддается никакому объяснению. Этот факт стоит принять как данность.