Стазис

Если спросишь, куда идет, далеко ли дом ли, отвечает, иду к себе, а мой дом разгромлен. Под ногами трава, на лбу иней от поцелуя, королева мертва, король умер, по ней тоскуя.

Отвечает, забудь, сынок, моя родина далека. Погляди туда, ты увидишь мертвого старика. Ни души, ни последней строчки, ни номерка. Ты мне тянешь руку – на что мне твоя рука?

Мои лица пусты, как мел, их не различат. Триединая плоскость берется в простой квадрат. Папа здесь, он раскинул щупальца, как кальмар. Папа спит, ему просто снится кошмар.

Тебе нравится?

Чем на вас орать, лучше орать сразу в космос.

14 Крувим

– Теперь нам надо. Пойти в твой город, – сказал Дмитрий.

Крувим стоял на поляне, залитой лунным светом. За периметром в мертвой зоне вышек шестого сектора Владимира. Рядом с незнакомым человеком в летном шлемофоне, который только что разбил его гитару. Едва ли не самое дорогое в жизни. Он все еще держал разбитую гитару за гриф, а обломок деки жалобно качался на струнах. Крувим почувствовал, что ему очень холодно. С востока потянуло неприятным запахом.

– В мой город? Зачем? – растерянно спросил он.

– Ты споришь.

– Нет, просто спрашиваю.

– Я тоже.

– Мы пойдем в мой город и будем делать что? Сейчас ночь, все же спят. Мне же можно задавать вопросы?

– Конечно, можно, – сказал Дмитрий. – Просто напомнил. Вопросы можно. Спорить нельзя. Пойдем. Все расскажу.

Они ушли с поляны, где остался лежать обломок гитары. Другую часть Крувим зачем-то нес с собой. Он оглянулся на свое любимое секретное бревно, куда раньше часто приходил грустить и размышлять. А сегодня ночью пришел с брагой и гитарой, пел песни, жутко напился. Думал даже не возвращаться, потому что зачем городу человек, который никому не нужен и никем не любим.

Крувим вновь подумал о скорости, с которой протрезвел, когда подошел Дмитрий. Как ему стало спокойно. Какие разумные и верные слова говорил этот странный человек в шлемофоне летчика со смешными висящими ушами. Как пообещал научить его петь. Ничего из случившегося не казалось ему странным. Наоборот – после истерики над гитарой он понял, что все происходит абсолютно правильно.

Дмитрий улыбнулся ему. Уголки рта скривились несимметрично, словно Дмитрий изображал нечто, что сам не вполне понимал. Глаза оставались неподвижными. «Наверное, у него была контузия, – подумал Крувим. – Он похож на военного. Может, в бою пострадал. У Ермоловых, которые через два дома живут, отец пришел после войны с кланом Сапожников, три дня сидел под гранатометным обстрелом, теперь у него все время губа дергается. Суп ест – половина мимо льется».

Они шли по влажной от ночной сырости траве к тайной дыре в периметре сектора, причем вел Дмитрий. Словно знал этот город и этот сектор. Может, он местный? Никогда таких шлемофонов не видел.

– А вы местный? Вы прямо к дырке в заборе идете, откуда знаете?

– Не местный. Бывал здесь. Но родился далеко.

Они подошли к тайной бреши периметра, аккуратно между двух вышек. Забор выглядел внушительно. Он состоял из бетонных панелей с ромбами, был укреплен арматурой, колючей проволокой, ржавыми шипами по верхней кромке. Периметр во Владимире строили на совесть.

Крувим посмотрел на луну и прикинул время. Где-то через пару минут здесь будет обход. Надо схорониться в кустах и пропустить его, иначе будет много проблем.

– Эй, тут сейчас обход будет. Надо переждать, иначе поймают. Мне десять суток ареста, а вас сразу застрелят, потому что вы не местный, – сказал Крувим.

– Не застрелят.

Дмитрий на ощупь отыскал слабое место в заборе, отогнул кусок рабицы, отодвинул кусок плиты и фанеру, покрашенную под железо. Пригнулся, пролез сквозь дыру и поманил Крувима за собой. Тот бешено замотал головой:

– Вы чего, совсем! Если поймают чужака у периметра, это все! Тут же военное положение! Мне конец, а вам совсем конец будет! – зашептал Крувим.

Дмитрий снова улыбнулся своей кривой улыбкой, но на этот раз неподвижным остался другой уголок рта.

– Все нормально.

– Да нет же!

– Лезь, – сказал Дмитрий и перестал улыбаться – резко, за долю секунды.

На Крувима повеяло холодом, знакомым еще с разговора у бревна. Едва не плача от страха, он пригнулся и пролез под забором. На той стороне Дмитрий взял его за плечо, и Крувим успокоился.

В этот же момент справа заблестели фонари. Стандартный патруль, двое бойцов. Крувим метнулся в другую сторону. Вернее, попытался метнуться – Дмитрий по-прежнему крепко держал его за плечо. Крепко, словно каменная статуя.

– Нас убьют, нас сейчас расстреляют, – сказал Крувим.