Стефенсон

Нед, разумеется, согласился на последнее. Было назначено место и время для встречи. Все были уверены, что смелый вызов Джорджа не сулит ему ничего приятного. Нед Нельсон был хорошо известен физической силой, тяжестью кулаков и уменьем драться. Не всякий решился бы сразиться с этим коренастым крепышем; тем более трудно надеяться на победу худощавому, даже щуплому на вид Стефенсону.

До поединка оставалось несколько дней. Друзья усиленно уговаривали Джорджа отказаться от драки с Недом, который во всеуслышанье поклялся «измолотить дерзкого мальчишку в порошок». Для большей уверенности в победе он даже решил не работать до назначенного дня, чтобы «поднакопить силы».

Джордж прекрасно понимал грозившую ему опасность. Он хорошо знал эти постоянные драки и кулачные бои, столь же ужасные, сколь и беспричинные, после которых одного из участников замертво волокут к местному трактирщику, бывшему когда-то корабельным лекарем. Тем не менее он был спокоен и как ни в чем не бывало исполнял свои служебные обязанности. Воля в победе придавала ему уверенность.

— Слушай, Коэ, — заявил он своему другу накануне решительного дня, — ты напрасно стараешься меня отговорить. Ставлю целый галлон лучшего портера, какой только можно будет достать у этого пройдохи дядюшки Джона, против одной костяной пуговицы на твоей старой куртке, что я побью Неда; не пройдет и пары минут, как он будет у меня валяться в грязи.

В назначенный день, после работы, за машинным зданием собралась большая толпа. Предстояло зрелище не менее забавное, чем бой петухов или травля собак. Многие держали пари. Увы, мало кто ставил за Стефенсона.

По данному знаку противники вошли в круг, образованный зрителями, и стали друг против друга.

Нед перед боем не преминул подкрепить себя «для ярости» стаканчиком бренди. Он не сомневался в победе.

Не увернись Джордж в сторону, первый удар Неда уложил бы его на месте. Второй удар был удачнее — из разбитого уха полилась кровь.

— Браво, Нед! — послышались выкрики. — Проучи этого выскочку, пусть не снюхивается с начальством.

Стефенсон крепче сжал челюсти. Только бы не потерять самообладания и действовать спокойно. Нед снова бросился на противника. Стефенсон откачнулся и нанес удар. В это движение была вложена вся сила его напряженной воли. Нед глотнул словно ему нехватало воздуха; казалось, что его тело наткнулось на стальное острие. Медленно опустился на землю.

Все были поражены. Победителю пожимали руки, поздравляли. Стефенсон сам помог привести в чувство своего противника и первый протянул ему руку. Как и полагается, было распито угощение как за счет победителя, так и побежденного.

Мир, казалось, был восстановлен. Победа подняла репутацию Джорджа и уважение к нему. Тем не менее после этой первой и последней драки Стефенсона словно какая-то незримая стена выросла между ним и его товарищами по работе. Да, сын углекопа, машинист подъемной машины, будущий знаменитый инженер скоро покинет путь своих братьев по классу.

ГЛАВА III

Юноша стоял на пороге самостоятельной жизни. Он готовился ринуться в борьбу за свое место в мире, девиз которого — позорные слова: «человек человеку — волк». Он твердо решил выбраться из мира нищеты, бесправия и эксплоатации, в котором он родился и вырос.

Шел 1801 год.

В предчувствии великих социальных бурь, в блеске зловещих зарниц грядущих гигантских войн и невиданных сражений начиналось новое столетие мировой истории. В новую фазу вступает вооруженная борьба английского правительства против революционной Франции, начатая в угоду господствующим классам, напуганным событиями 1793 года и ростом радикальных настроений у себя в стране.

Меркнет яркое зарево великой буржуазной революции. Все шире расползается над Европой мрачная тень наполеоновской диктатуры. Непревзойденными по мастерству ударами меча рассекает гениальный корсиканец хитросплетения английской политики. Тщетны английские субсидии, ложащиеся таким тяжким бременем на трудящиеся слои английского народа. Грозное эхо сражения под Маренго потрясает Европу.

Разбита вторая коалиция. Люневильский мир, навязанный побежденной Австрии, положил начало французскому влиянию в Италии и центральной Европе. Через год, в старинном французском городе Амьене, представители Англии, Испании и вновь образованной Батавской республики подписали мирный договор с победоносной Францией. Но это — лишь краткая передышка в титанической борьбе.