Стеклянная ловушка

Сам я тоже достал из кармана свой флакончик и поднес его к носу.

— Товарищ старший лейтенант, — предложил Карамурзин. — Мысль пришла в голову. Если снимем аккумуляторы со своих трубок и соединим параллельно, может, будет работать. Это не гарантия. Но хотя бы частичная подзарядка, может быть, будет.

— Не будет толку, не так надо… — сказал по связи старший сержант Лохметьев. Он выступил из ряда солдат с флакончиком стимулятора в руках, при мне сделал еще один вдох, потом достал нож, присел и сковырнул глину в нижнем углу тоннеля, где стена сходилась с полом. Вытащил из-под слоя глины два провода. Значит, взрыватели на минах электрические, и мы в опасности.

— Здесь напряжение небольшое, но этого должно хватить. Провода к взрывателям мин идут. Подключай питание прямо сюда. — Из-за спины старшего сержанта выступил сапер взвода Шарифисламов, вытащил свой нож, обрубил провода и зачистил концы. Из своего рюкзака Шарифисламов вытащил еще несколько проводов, удлиняя концы, соединение выполнил скруткой.

— Давай «глушилку»…

Карамурзин в сомнении посмотрел на меня, я кивнул, не столько понимая ситуацию, сколько от безысходности, от поиска «соломинки», за которую хватается утопающий. Только после моего согласия ефрейтор протянул прибор саперу. Но принял «глушилку» Лохметьев. Ножом отвинтил боковую крышку и стал, не вытаскивая аккумулятор, подсоединять провода к контактам.

Когда замкомвзвода поставил «глушилку» на землю, Карамурзин посветил на нее фонарем. Маленькая красная лампочка индикатора заряда больше не мигала. Горела зеленая, говорящая о достаточности заряда. Однако было неизвестно, надолго ли хватит питания.

— Пока заряда хватает, — предложил Лохметьев. — Аккумулятор сядет совсем, силы тока сети может не хватить. Там слабый ток. Бежим в темпе. «Глушилка» остается здесь. Сигнала хватит…

Я успел еще сказать:

— Не вы управляете своим мозгом, а он управляет вами. Включите его чувство самосохранения. Не свое, а его. Он поможет бежать…

И побежал первым. Не забыл дать и команду «за мной». И к своему мозгу мысленно обратиться тоже не забыл, чтобы убедить его в необходимости быстрого безостановочного бега. Мозг, видимо, хорошо меня понял. Мы на одном языке разговаривали.

Сколько себя помню, наверху мне так никогда не доводилось бегать. Я не чувствовал ног. Они сами собой переставлялись и делали это с такой скоростью, что, случись мне споткнуться, я, наверное, разбился бы. Думаю, даже автомобилю соперничать с моим взводом в скорости передвижения в этом случае было бы сложно.

Мы никогда раньше так не бегали. Я на всякий случай достал и включил свой планшетник, для чего мне пришлось слегка притормозить и пропустить вперед несколько солдат. Я не смотрел программу профессора Горохова. Я смотрел свою программу, где указывалось месторасположение каждого бойца взвода. И увидел, что взвод бежит плотным быстрым строем, ни одного отстающего нет. Открывать программу Горохова я даже не стал. Все равно я мало в ней понимаю, а помочь так, как помогает стимулятор, она не в состоянии. Так зачем время терять?

За несколько секунд я снова вырвался вперед. Раньше мне потребовалось бы приложить для этого немалые усилия, потому что все бойцы бежали очень быстро. Сейчас я только подумал, что, как командир, должен быть впереди, и тут же оказался впереди.

Планшетник я все же не убрал, умудрился со второго раза найти на сенсорном мониторе нужную точку и включил навигатор. Навигатор показывал, что до конца тоннеля оставалось совсем немного. Вернее, сам тоннель навигатор не видел. Он только показывал мне, что мы приближаемся к месту, где в ущелье стоит первая защитная стена. Та самая стена, которую в настоящий момент штурмует взвод раненного в лоб старшего лейтенанта Простолюдинова.

Мне самому ни разу не доставался пулевой рикошет. Но я однажды видел, как рикошетом раскрошило челюсть снайперу спецназа МВД. Дело было на моих глазах. Пуля летела под острым углом, ударила в башню боевой машины пехоты, срикошетила и ударила в челюсть снайперу, который как раз приложился к прицелу своего «Винтореза». В этом положении виден был только маленький участок челюсти, именно туда и угодила пуля. Не в руку, не в приклад винтовки, не в ствольную коробку, а именно в челюсть, расколов кости на крупные части. В тот момент я и другой спецназовец МВД подхватили падающего снайпера, чтобы он не свалился под гусеницу своей же машины, и дали команду к остановке.

Лицо раненого выглядело жутко. Я не знаю, что с ним стало, смогли ли хирурги восстановить челюсть или хотя бы привести лицо в божеский вид. Там пуля ударила в башню под острым углом. Значит, рикошет не намного снизил скорость полета пули, хотя и заставил ее кувыркаться. Но я ведь не знаю, какой был рикошет у пули, что попала в лоб Вениамину. И даже при ударе по касательной пуля, кувыркаясь, в состоянии вырвать целый кусок лобовой кости, несмотря на то что лобовая кость у человека самая крепкая во всем теле. Пуля все равно крепче!