Стеклянная ловушка

Что вынужденный длительный отдых, как и вообще безделье, утомляет и выбивает из колеи и нарушает процесс боевой подготовки, я прекрасно знал по собственному опыту. Вертолеты прилетели, как Вениамин и говорил, с рассветом, еще в темноте преодолев равнинные участки. В одном — следственная бригада ФСБ, во втором — их коллеги из Следственного комитета. Следственные бригады высадились из двух вертолетов. Я только удивился, откуда набралось столько желающих подмазаться к успеху спецназа. Впрочем, к этому пора было привыкнуть. Я даже внутренне не возмущался.

Я только спросил, какой из вертолетов предназначен для нашего возвращения, отправил взвод на посадку и решил, что двух моих рапортов, по одному каждой следственной бригаде, будет достаточно. Оказалось, что каждая следственная бригада посчитала своим обязательным долгом еще и допросить меня. Как подозреваемого в уничтожении невинных бандитов, я полагаю.

Взвод целый час дожидался меня на борту вертолета. Когда я уже начал отвечать на вопросы следователей, забыв от усталости про субординацию, с некоторой долей откровенного хамства и даже ненормативной лексики, тогда только меня перестали мучить.

Мы вылетели. Нас отправили в аэропорт Уйташ в Каспийске, где нам предстояло ждать другого военного вертолета, что должен был прибыть специально за нами. А когда должен был прибыть, никто точно сообщить не мог.

Мы отдыхали в ожидании и от этого отдыха, как и от ожидания, сильно уставали. Тогда я, построив взвод, решительно направил его в марш-бросок по улицам аэродромного городка. Городок был небольшой, по каждой улице мы пробежали трижды, создавая эффект наводнения города военными. Могли бы, естественно, и по дороге за городком устроить марш-бросок, но тогда не случилось бы такого эффекта.

Наша пробежка в полной боевой выкладке в масках «ночь» на лице вызвала среди местного населения некоторую панику. Последовали многочисленные звонки в разные инстанции. В результате меня вызвали к начальнику аэропорта, задали вопрос, который казался этому начальнику вполне уместным:

— Вы что здесь, учения проводить надумали? Почему никого в известность не поставили? Обычно все военные учения согласовываются с местными властями.

— Вы просто не понимаете, что такое армейские учения, потому и говорите так. Все обстоит проще. Мои парни только что вышли из боя. Они уничтожили около полусотни бандитов, — слегка преувеличил я заслуги взвода. — И потому находятся в шоковом состоянии. В легком шоковом. Нервы у всех на взводе. Психологи обычно предлагают разные варианты выхода из шокового состояния. Но все одинаково рекомендуют постепенный выход. Физические нагрузки — это один из вариантов. В аэродромном городке мы даже стрельбы не устраивали, там все прошло мирно, мы только по улицам пробежали. Любой человек имеет право пробежаться по улице там, где ему хочется. А стреляли мы только в поле, за пределами городка…

— Так вы еще и стрельбы устроили! Мне не докладывали. Но стрельбу никто не слышал.

— У нас автоматы с глушителями. Но это было необходимо. Иначе, если мальчишкам не дать разрядиться, они могут сорваться. Не приведи господи, еще запьют здесь, в аэропорту, когда есть возможность купить спиртное. А они все при оружии. Большой пожар может вспыхнуть от одной спички. Тогда здесь не останется ни одного здорового пассажира, ни одного живого мента. Вам это нужно? Мне лично — нет…

— Я понял, — коротко отреагировал начальник аэропорта.

В итоге нам через двадцать минут сообщили, что вертолет за нами вызвали и он через несколько часов прилетит, но уже через полчаса меня снова вызвали, теперь уже к главному дежурному диспетчеру, и сказали, что армейский вертолет сможет прилететь за нами только завтра, и, чтобы не заставлять солдат ждать, аэропорт выделяет свой вертолет. И нас пригласили на посадку.

Немедленно…

* * *

На этом наши злоключения не завершились. Выделили нам большой вертолет Ми-26, который не мог совершить посадку на маленьком бригадном аэродроме. Вертолетчики опасались тесноты на бригадном аэродроме, где они могли задеть своим многотонным монстром более мелкие боевые вертолеты. И потому нас собирались высадить опять в гражданском аэропорту, а это лишняя сотня километров от батальона.

Я, с позволения командира экипажа, связался с начальником штаба батальона майором Жандармовым, все с ним согласовал. Майор, в свою очередь, с кем-то, видимо, еще согласовывал вопрос, и вертолет в итоге высадил нас прямо в поле, на замерзшей пашне, по которой я не стал несколько дней назад совершать марш-бросок, пожалев колеса «Волги», в которой следовали ассистенты профессора Горохова.