Стеклянная магия

Сиони поставила чашку с горячим бульоном на кресло и присела на край лавандового дивана.

– По крайней мере, у вас нет жара, – заявила она, положив руку на лоб Эмери. – Точно нет. Но проверять вашу температуру так, как делала моя мама, я лучше не буду.

Эмери засмеялся, веселье засияло в его покрасневших глазах.

– Вы ведь не гладили кошек? – спросила она.

Эмери дважды прокашлялся.

– Бога ради! Я увидел лишь одну кошку, когда выходил оттуда. Но я уже знал, что обречен. Я думал, что сперва свалюсь с температурой.

– А сколько кошек у Хьюзов?

– Четыре.

– Думаю, что две – более чем достаточно для кого бы то ни было, – подытожила Сиона.

Она вздохнула и жестом показала на чашку.

– Когда сможете, выпейте бульон и не тяните, пожалуйста, время. А я принесу вам воды.

Она мигом наполнила стаканы в кухне и поставила их рядом с бульоном.

Когда Сиони уселась на диване, Эмери пристально посмотрел на нее.

– Сиони, почему так стараетесь для меня? – поинтересовался он вдруг.

Кровь зашумела у Сиони в ушах. Она потянулась к бульону и помешала его ложечкой.

– Не спрашивайте меня, – тихо ответила она, наблюдая, как в чашке вертятся ломтики моркови и картошки. Она сделала два глубоких вдоха, ожидая, пока стихнет гул в ушах, и добавила: – Вы знаете почему.

– Сиони… – начал Эмери и осекся на полуслове.

Почему он назвал ее по имени и замолчал? Наверное, хотел оставить свои мысли при себе.

Сиони продолжала помешивать бульон – это помогало ей сосредоточиться еще на чем-то, кроме Эмери.

Прошла целая минута, прежде чем Эмери заговорил:

– Вы – моя ученица, и я… не думаю, что надо лишний раз напоминать вам о данном факте.

– Правила не препятствуют общению между подмастерьем и наставником, – парировала Сиони. Кровь прилила к ее лицу, выдавая ее. – Я проверяла.

Эмери почесал шею под влажной повязкой и помялся, явно выбирая нужное выражение.

– Существуют и неписаные правила.

– Вы не из тех, кто им следует, – выпалила Сиони.

Она настолько испугалась собственной дерзости, что не отважилась взглянуть на Бумажного мага, дабы оценить его реакцию. Воздух вокруг нее сгустился и завертелся, как овощной бульон в чашке, правда, он не остывал, а становился все жарче и жарче.

Я – его ученица, подумала она. И почему он опять принялся за свое? Незачем ему задавать всякие вопросы, ведь и так все ясно: в четвертой камере его сердца она призналась Эмери в любви!

Сиони зажмурилась и прижала тыльные стороны кистей к горящим щекам, чтобы остудить их. Хорошо, сказала она себе, наблюдая, как вихрь в чашке с бульоном пошел на убыль, если он хочет, чтобы я была простой ученицей, пусть так и будет.

Вероятно, было глупостью надеяться на нечто большее.

Сиони протянула Эмери чашку.

– Я сделала только три звена стягивающей цепи, – сказала она. – Когда вам станет лучше, я бы хотела, чтобы вы их проверили. Не хочу тратить ни минуты на изготовление заведомо неправильных Складок. А теперь мне пора. Я не закончила читать учебник по оригами. Я навещу вас через час.

Сиони встала, поправила юбку и с безмятежным видом удалилась в спальню. За закрытой дверью никто, кроме нее, не увидит ее пылающего лица.

Итак, уже третий раз за неделю ей отлично удалось сохранить спокойствие. К тому времени, когда Сиони прочла книгу до конца, на страницы капнуло всего лишь две слезинки.

Глава 8

Сиони сидела на красном бархатном кресле в небольшой приемной Парламента. Над ее головой висела золотая трехъярусная люстра, бессистемно украшенная гирляндами каплевидных кристаллов. Из угла на Сиони таращила пустые глаза статуя давно умершего политика. По обе стороны от скульптуры тянулись вверх экзотические папоротники: они расположились в больших керамических вазах, а те, в свою очередь, стояли в нишах-альковах, выкрашенных бронзовой краской. Высокие арочные окна, разделенные многочисленными переплетами, пропускали в помещение свет позднего утра. Легкие облачка застыли на бархатно-синем небе, словно сахарная глазурь на торте.

Сиони посмотрела на противоположную стену, где примерно в двадцати футах над полом висел портрет предыдущего монарха, совсем непохожий на Эдуарда VII. Потолок пересекали крест-накрест орнаменты из золотых листьев. Должно быть, это была самая красивая приемная из всех, что Сиони довелось видеть, однако, с другой стороны, это была самая обычная приемная.

Плотно прикрытая дверь в соседнее помещение напоминала Сиони о том, что на заседание Уголовного департамента, куда были приглашены Эмери и мг. Эйвиоски, ее не пустили. Сиони сидела с мрачным видом, ее кожа горела от возбуждения. Она лично имела дело с Потрошителями, она являлась мишенью в этой кутерьме, но ей не позволили принять участие в дискуссии Магического кабинета по разработке плана действий! Она никогда не понимала работу чиновников Кабинета и вдобавок не могла простить Эмери. Ведь он ни словом не обмолвился о том, что Сиони не дала загнать себя в ловушку.

Он не доверяет мне, пронеслось у нее в голове.