Стеклянная свадьба

– Да, конечно.

– И в инспекцию по животным – запишите номер телефона…

– Спасибо.

– И позвоните в ветеринарную службу вашего района.

– Зачем? – не поняла я.

– Узнать, не сбила ли его машина. Мне будто ножом полоснули по сердцу.

– Ты знаешь, почему это случилось, верно? – проговорила Кейти, пока я набирала номер приюта. – Он не хочет, чтобы его оперировали. У него возник из-за этого синдром беспокойства. Ведь говорили мы Джосу, – горячилась Кейти, – что Грэм все понимает, а он нам просто не поверил.

– «Баттерсийский приют» слушает, – раздался голос в телефонной трубке. Я дала краткое описание Грэма, стараясь справиться со слезами, которые комом стояли в горле и мешали говорить.

– Прежде он никогда не убегал, – говорила я дрожащим голосом. – Но на нем ошейник и бирка, так что если он попадет к вам, вы узнаете.

– Потерявшиеся собаки часто оказываются у нас без ошейника, – объяснила женщина. – Будет лучше, если вы назовете его особые приметы, потому что к нам поступает много метисов, похожих на колли.

– Особые приметы? – Я вопросительно посмотрела на ребят. Мэтт показал на свое ухо. – Ах да. Одно ухо у него короче другого. И постоянно машет хвостом.

– Понятно, – вежливо ответила женщина. – Я просматриваю базу данных, но пока не вижу ничего похожего. Но если найдется собака, подходящая под ваше описание, мы обязательно позвоним. Сегодня мы открыты до восьми.

После этого я позвонила пяти ветеринарам. Ни у одного из них Грэма не было, как не было его и в Чизуикской инспекции по животным.

– Кейти, – позвала я дочь, – побудь у телефона, а мы с Мэттом поищем его снова. Мы дошли до сквера и принялись звать его по имени. Будь он здесь – примчался бы в одно мгновение. Потом мы дошли до Чизуикского шоссе – машины двигались плотным потоком, и от одной только мысли, что он пытался перебежать на другую сторону, я пришла в ужас. Мэтт пошел влево, я вправо. Я прошла три магазина, церковь, кафе «Руж» и направилась в сторону Кью-Грин. Наверно, я была растрепана, бегая по улицам с отчаянным выражением лица и выкрикивая имя Грэма. Но я была вне себя от страха и меня совсем не беспокоило, кто и что может подумать. К тому времени, когда я вернулась домой, была уже половина шестого.

– Кто-нибудь звонил? – спросила я Кейти.

Я тяжело дышала и была мокрой от пота.

– Звонил папа узнать новости. И совсем недавно звонил Джос, – сообщила Кейти. – Я рассказала ему про Грэма, и он обещал, что приедет и поможет искать.

– Спасибо ему за это, – проговорила я, опускаясь на ступеньку лестницы.

– Да, – виновато проговорила Кейти.

Сверху спустился Мэтт с объявлениями «Пропала собака», которые он сам набрал на компьютере.

– Я развешу их на фонарных столбах, – объявил он. – Вот тебе двадцать штук. Пока он ходил, мы с Кейти пытались понять, куда Грэм мог отправиться.

– Где ему нравится бывать? – вспоминала я.

– Около Чизуик-хаус, – сказала Кейти. – Ему там нравится. И еще у реки – смотри, Джос приехал.

Джос нажал на гудок. Я выбежала из дома, захватив объявления Мэтта и скотч, и села в машину.

– Спасибо, – сказала я и сжала его руку.

– Любишь меня, люби мою собаку, – отозвался он, пожав плечами. – Я только надеюсь, что нам повезет.

Мы пересекли широкую улицу, выехали на Дьюкс-авеню и медленно двигались по ней, просматривая скверы, садики и боковые улицы: не мелькнет ли рыжий мех. В конце Дьюкс-авеню начиналась Большая западная дорога. Я с ужасом смотрела на громадные фургоны и быстро мчащиеся легковушки, представляя, как Грэм пытается перейти дорогу.

– Ему здесь просто не уцелеть, – сказала я слабым голосом. – Это все равно что пересечь автостраду.

– Думаю, он слишком умен и даже не пытался пробовать.

Мы свернули влево, чтобы доехать до Чизуик-хаус. Джос поставил машину, и мы прошли в парк через боковые ворота.

– Грэм! – принялась звать я. – Грэм! Ко мне, мальчик! Сюда!

Здесь были сотни собак вместе с хозяевами. Сеттеры и пойнтеры, далматинские доги и немецкие овчарки. За двадцать минут мы обошли Ионический храм, оранжерею и теплицу с камелиями. К этому времени начало смеркаться. Вместе с убывающим светом гасли и наши надежды. Я прикрепила несколько объявлений на деревья, надеясь, что кто-нибудь видел Грэма. Когда совсем стемнело, мы поехали к Темзе, оставили машину у теннисных кортов и прошли около мили,[111] выкрикивая его имя. Но был слышен только плеск волн да ветер, шелестящий листвой деревьев.

– Нужно возвращаться, – сказал Джос.

Я кивнула. Пока мы медленно ехали назад, у меня перед глазами возникали ужасные картины: Грэм где-то лежит раненый или плетется в растерянности, не зная, куда попал и как отыскать дорогу домой. Нажав на пульт, чтобы открыть ворота, я чувствовала себя абсолютно разбитой.

Я поднесла руку с ключом, чтобы вставить его в замок, но Кейти меня опередила. Она плакала. О господи!

– Говори, – велела я ей и тоже заплакала.

– Грэм в Баттерси, – с трудом проговорила она, вытирая глаза. – Оттуда только что позвонили. С ним все в порядке. Можно завтра забрать.

Утром в десять тридцать мы были первыми в очереди, собравшейся на тротуаре перед входом в приют.