Стеклянная свадьба

Сердце у меня в груди сделало кувырок, три колеса и сальто назад. У меня перехватило дыхание, закружилась голова, и я ощутила полный восторг. У Джоса была привычка неожиданно говорить нечто такое, от чего у меня захватывало дух. Питер никогда так не делал, размышляла я. Но он был совершенно не романтического склада. Хотя теперь я начала задумываться: может, с Энди он стал романтиком? Может быть… Я отогнала непрошенные мысли, потому что знала: моя жизнь движется дальше. Лили была права, когда сказала, что я иду вперед. А сейчас я даже не иду, а мчусь вперед вместе с Джосом. Мы ехали по Суссексу, мне казалось, что мне все это снится. Пока мы приостановились в потоке машин, я поймала себя на том, что любуюсь его красивым профилем. Он повернул ко мне голову и взял мою руку в свою. Мне было безразлично, доберемся мы до Глайндборна или нет. Это было такое блаженство – сидеть с ним рядом в машине. Вскоре загазованные автомагистрали юго-восточной части Лондона остались позади, и мы двинулись по узким суссекским дорогам. Все вокруг было зеленым, как листья салата. За изгородями набирал рост клевер, ярко зеленела молодая листва. Легкий ветерок покачивал бело-розовые свечки огромных каштанов. Мы проехали настоящий тоннель из буков с полупрозрачными медно-зелеными листьями и внезапно оказались замыкающими в медленно движущемся потоке «мерседесов», «бентли» и «роллс-ройсов».

– Добро пожаловать в Глайндборн, – произнес Джос, когда мы свернули на длинную подъездную дорогу, рассчитанную на три ряда машин, выехали на площадь и припарковались. Я оглядывалась, пока он открывал багажник и доставал все для пикника. Было такое ощущение, будто мы попали на съемки одного из фильмов студии «Мерчант-Айвори». Мужчины в смокингах и поясах-шарфах с важным видом расхаживали, словно вороны с глянцевым опереньем; элегантные женщины в нарядах haute couture, вздымающихся волнами шелка, скользили по лужайкам. Вдали белыми пятнышками на фоне живописных зеленых холмов виднелись овцы.

– Сначала, – объяснил Джос, – выберем место для пикника и немного выпьем, а поужинать мы успеем во время длинного антракта в половине седьмого.

Мы подхватили корзинку и плед и не спеша пошли по парку, мимо клумб с розами и заросшего кувшинками пруда. У меня перехватило дыхание от красоты открывшегося взору загородного дома эпохи королевы Елизаветы. Оконные створки были увиты глицинией, а стены из красного кирпича сияли бронзой в лучах заходящего солнца. Овцы невозмутимо щипали траву, пока мы расстилали мягкий плед у осевшей стены.

– Это заборчик, – объяснил Джос, раскручивая проволоку бутылки. – Он предназначен для того, чтобы отделить овец от слушателей оперы. Прошу прощения, но шампанское не марочное, – добавил он, когда я протянула свой бокал. – Марочный «Крюг» я берегу только для совершенно особых случаев.

Я улыбнулась. Сегодняшний день, по-моему, вполне подходил под эту категорию.

– Так какая нас ожидает погода? – поинтересовался Джос.

Я взглянула на небо.

– Ясная и безоблачная, – со счастливой улыбкой пообещала я.

Мы пили шампанское и ели канапе с копченым лососем. Наконец зазвенел колокол, приглашая всех в зал.

– Это совершенно другой мир, – прошептала я, когда мы рука об руку двинулись к дому.

– Безусловно другой, – подтвердил Джос.

– …нет, я буду с Ротшильдами.

– …вы собираетесь в этом году в Аскот?[80]

– …двое наших младших учатся в Рэдли.[81]

– …да… да… музыка Моцарта просто превосходна.

– У большинства здесь присутствующих одна и та же болезнь – хроническое богатство, – улыбаясь, шепнул Джос, когда мы сели на свои места. Оркестранты начали настраивать инструменты, потом свет погас, и снизошла благоговейная тишина.