Стеклянная тень

— Не считайте меня дурой, Андрей. Зацепка есть, — она изменила тон, слова прозвучали зловеще. — Наташка что-то натворила в городе, а потом уехала. Ко мне приходила девчонка из прокуратуры. Она первая сказала, будто мою дочь похитили. Я не поверила, так же как и вы, решила, что она загуляла. В тот день, когда в городе взорвали «Бакалею», работал план «Перехват». На выезде проверяли все машины. Какой-то капитан видел Наташу с сорокалетним блондином, но ее машину не досматривали, она ездит на джипе отца. Черный «Ленд Крузер». Номеров я не помню, но гаишники их знают.

— Прокуратура ищет вашу дочь?

— У них не хватает улик, чтобы открыть дело. Они просили меня написать заявление. Я отказалась. Наташе грозит опасность со стороны и похитителей, и ментов. Мне надо вернуть дочь домой, потом я ее сама спрячу там, куда ни одна тварь не дотянется. Вам все понятно?

Я понимал больше, чем она себе представляла.

— Хорошо. Я сделаю все, что смогу.

Эльвира выдвинула ящик стола, вынула пухлый конверт и чек.

— Наташины фотографии, двадцать тысяч долларов на расходы и чек на миллион долларов. По нему вы сможете получить свой гонорар, когда я дам банкирам подтверждение, а сделаю я это в том случае, если вы выполните мой заказ. Итак. Наташа с каким-то типом выехала из города по восточному шоссе три дня назад. Я написала бумагу, ходатайство об оказании вам помощи правоохранительных органов. Если между собой они не дружат, то мне не откажут. Все знают, кто я и что делаю для районов. Любой мэр или губернатор вам в ножки поклонится и сочтет за честь выполнить мою просьбу.

— Ценная бумажка, я начинаю чувствовать себя увереннее.

— Будьте осторожны. Похитители не дети, думаю, они знают, кто вы такой, и постараются вас убрать, если возьмете верный след. Орудует та же банда, что похитила жену Мезенцева. Тут двух мнений быть не может.

Девушку с фотографии я уже видел. Выйдя за ворота, снова посмотрел фото. Если поначалу в голове появилась догадка, теперь это была уверенность. Рената в Екатеринбурге показала мне снимок убийцы, нанятого ее мужем. Это был Артем, сидящий в ресторане с девушкой. Фотография была сделана перед самым отъездом, Артем уже покрасился в блондина, чтобы быть похожим на меня. Теперь я знал его пассию. Но о каком похищении можно говорить, если парочка вместе ходит в ресторан, а потом выезжает из города на глазах у ГАИ и похищенная не просит о помощи. Похоже, Наташенька решила раскрутить мамочку на миллион баксов и ждет результатов. Теперь пришло время задать себе главный вопрос — на кой черт Артему понадобились я и мои документы? Ответ однозначный. Я добросовестно обеспечивал ему алиби, а он, как мог, подставлял меня. Я могу сесть на скамью подсудимых в роли похитителя, вымогателя, а может, и убийцы, если Артем не получит денег. История до боли знакомая. Мезенцев выплатил деньги, а получил взамен труп. Ему тоже прислали фотографии, но за неделю до смерти жены. Или ее двойника, что больше похоже на правду. Почерк тот же, и снимки сделаны качественно, а не обычным полароидом. Артем с Наташей в сговоре, пообещал трюк с выкупом, и девчонка клюнула. Но он ее обманет, как обманул жену Мезенцева, если занимался ее похищением и тоже по сговору. Вряд ли я смогу прижать его к стенке и заставить говорить правду, у меня нет на этого парня ничего, кроме его фотографии с Наташей в ресторане. Слишком мало для такого ушлого жука. Мне надо не только девочку найти, мне надо снять с себя все обвинения, которые могут против меня выдвинуть, если я не найду ее живой. Тут хоть самому плати ради спасения собственной шкуры.

Я понял, с чего надо начинать.

В банке «Титан» я написал заявление об утере своей кредитной карточки: «Открыл счет, сел в такси и забыл барсетку, потом заболел. Только теперь обнаружилась пропажа». Меня очень расстроили. С моего счета мошенник ухитрился снять почти все деньги, осталось две с половиной тысячи долларов. Я попросил сделать для меня отчет, где и когда пользовались счетом. Такие сведения мне предоставили и выдали дубликат карточки, предупредив, что в случае утери надо звонить в банк немедленно, выразили сожаление, сделав скорбные лица, как на похоронах, и я ушел с постной рожей восвояси.