Стеклянная тетрадь

Я пыталась заказать через издательство, но они, по–моему, не очень–то хотят связываться с украинцами — наши народы кто–то здорово разводит и ссорит между собой. Это очень грустно, потому что у меня есть родственники и в России и в Беларуси. Я с ними очень стараюсь поддерживать отношения, хоть это и очень дорого.

Да, здорово было бы получить книгу от самого автора, а с автографом — ещё круче! Но это уж как получится. Одна наша индеанистка из Киева, Огневая Пчёлка (Лена Осипова) собирается в Москву, принимает заказы. Не знаю, знакома ли она Вам и какие отношения, но пока у меня других вариантов нет. Ладно, извините за длинное письмо — это мой недостаток, сильно увлекаюсь.

Очень рада, что Вы откликнулись, приятно было пообщаться. У нас тут взахлёб читают и обсуждают «Тропу». И ещё есть какая–то у Вас книга, я название забыла, об освоении Сибири — тоже интересная тема! Теперь всё.

Наташа — Чёрная Волчица. г. Сумы, Украина.

8.09.2006

***

Наташа, приветствую Вас!

Тот факт, что Вы не можете найти моих книг на Украине, говорит лишь подтверждает мои подозрения, что издатели не очень–то обеспокоены вопросом распространения книг, хотя вслух и все хором они жалуются на плохую систему реализации, но в действительности не прилагают серьёзных усилий, чтобы их книги попадали в регионы и другие страны.

Насколько я помню, все мои «индейские» книги, выпущенные издательством «Детектив — Пресс» в 2001 году доползли до Новосибирска лишь три года спустя. А ведь это территория России, а не дальнее зарубежье.

Что я могу сказать про мой псевдоним…

Мечтаю сочинить какую–нибудь красивую легенду о том, как где–нибудь высоко в горах или глубоко в лесу мне было откровение — заговорил со мной олень или пичужка какая–нибудь и сообщили мне моё имя. Или, например, во время поездки по Америке я разговорился с индейским шаманом и от него получил имя, за которым стоят века печальной индейской истории. Но — увы! — ничего такого не было.

Имя Дремлющий Ветер я получил на одном из Пау под Питером. Подробности теперь уже вряд ли вспомнятся, но точно помню, что имя пришло одному человеку во сне: якобы была какая–то мистическая встреча на переправе через ручей, и духи будто бы сказали, что на этой переправе живёт ветер и что–то ещё и ещё в этом роде. Если выбросить все «вокруг да около», то духи велели передать мне, что меня зовут Дремлющий Ветер и что вскоре мне предстоит стряхнуть с себя дремоту и вот тогда–то…

Не знаю, наступило ли это «тогда–то», но на следующий год я написал «Тропу».

На вопрос — как мне удаётся собрать материал воедино — ответить трудно. Я баловался сочинительством с детства, но профессионально занялся литературой не так давно. «Тропа», «Хребет Мира» и в первую очередь «В поисках своего дома» — книги писателя–любителя. Я не выстраивал сюжеты, даже не догадывался, куда они заведут меня. Я просто погружался в атмосферу, обрастая какой–нибудь сценой, от которой можно было бы оттолкнуться, и понемногу начинал двигаться. А куда — Бог весть… Появлялись новые персонажи, о чём–то говорили, что–то делали. Когда их становилось много, они волей–неволей спутывались своими судьбами, и вот тогда–то я мог уже поиграть ими. Но важнее всего для меня было желание поделиться моими чувствами, переживаниями, сомнениями, родившимися по мере погружения в историю Дикого Запада. Попасть туда, примерить на себя то зло и добро, которое культивировалось в мире индейцев и трапперов — вот была задача. Поговорить о жизни и смерти, о любви и ненависти. Разумеется, огромное влияние на сюжет и краски моих книг оказывают этнографические подробности, которыми я буквально оброс во время изучения истории и этнографии степных индейцев. Они в прямом смысле слова давят на меня и требуют выхода. Поэтому их так много. Они правдивы, но случается, я позволяю себе добавить некоторые штрихи от себя или перебросить что–нибудь из одного племени на другое, если это «выгодно» для сюжета. Но это касается только конкретных персонажей, а не племён в целом. Я ни в коем случае не переиначиваю историю и не перекраиваю традиции народов.

То, о чём я позволяю себе рассуждать, и многие описываемые мной сцены нередко вызывали в среде индеанистов протест. Я наслушался всякого. И прежде всего, пикировки в мой адрес происходили в связи с тем, что я позволил себе прикоснуться к сексуальной жизни туземцев. Для многих эта область была табу, отсюда и резкость суждений. Но остался на своих позициях. Мне хочется, чтобы мир индейцев в моих книгах был не раскрашенной картонкой, а многогранным и живым, более многогранным и более интересным, чем наша «цивилизованная» жизнь, даже если на самом деле он гораздо скучнее и грязнее. Мне нравится создавать мир, в который читателю захотелось бы уйти.

Мне вообще нравится, когда перед людьми распахиваются двери в большие и разные миры. Сам обожаю уходить в них.

Вот, пожалуй, и всё, что могу рассказать на эту минуту.

Андрей Ветер

***

Здравствуйте, Андрей!