Стеклянное проклятие

- Ты же знаешь, что я постоянно путешествую, да и он тоже. Рихард - специалист по Африке, и проводит там большую часть жизни. Но это не его почерк. Должно быть, официальное приглашение. - Он перевернул листок. - Ага, вот: «Два года в Сахаре», - Гумбольдт слегка присвистнул. - Долго, однако!

- А что пишут в приглашении?

- Через три дня он сделает доклад о своей экспедиции. Нам прислали два билета. Загляни-ка в конверт!

Шарлотта заглянула. Там действительно лежали билеты, отпечатанные на бумаге с золотым обрезом.

- О чем еще говорится в письме?

Гумбольдт поправил очки и сразу сделался серьезным.

- Что там? Не мучай меня!

- Похоже, там будет присутствовать сам император. Здесь сказано, что он окажет университету эту высокую честь. Приглашены только придворные и официальные лица. - Он с сожалением бросил письмо на стол. - Какая жалость. Я бы с удовольствием послушал отчет старого приятеля…

- Что ты имеешь в виду?

Гумбольдт печально улыбнулся.

- Ты разве не понимаешь? На протяжении нескольких последних лет Германия пытается завладеть колониями на Африканском континенте. При этом мнение самих коренных жителей Африки никого не интересует - ее кромсают, как именинный пирог. Прискорбная глава в истории Германии, но все как всегда пытаются оправдать «национальными интересами», - последние слова он произнес так, словно у них был отвратительный вкус. - Если Беллхайм в присутствии императора докладывает о своих исследованиях в Северной Африке, то речь, скорее всего, идет о возможности приобретения новых колоний, а меня это совершенно не интересует. Постараюсь встретиться со старым приятелем в другой обстановке - с глазу на глаз и в самой непринужденной атмосфере.

- Но ведь император… - Шарлотта смотрела на дядю, широко открыв глаза. - Я еще никогда не видела его величество Вильгельма вблизи.

- Даже если ты туда попадешь, тебе это вряд ли удастся, - ответил ученый. - Он будет окружен целой армией агентов службы безопасности. Кроме того, вблизи он выглядит далеко не так импозантно, как на парадных портретах.

- Мне все равно. Только представь, столько там будет интересных людей! Парадные сюртуки и фраки, роскошные платья дам! Я еще никогда не бывала в таком обществе! Ну пожалуйста, давай сходим! Дядя!

Гумбольдт возвел глаза к небесам.

- Мне больше не нравится университет. И я испытываю отвращение к подобным сборищам. Ничего не имею против хорошего доклада, но тут попахивает политическими играми. Императорские прислужники будут льстить, пресмыкаться и лизать сапоги. Все будут толпиться вокруг Вильгельма и его супруги, стараясь подобраться как можно ближе. Ничего общего с наукой. Сплошная политика, а уж она - дело грязное.

- Ну пожалуйста, - не сдавалась Шарлотта. - Все-таки Беллхайм вспомнил тебя. В приглашении еще что-нибудь говорится?

- Погоди-ка… - Гумбольдт снова развернул письмо. - О! Здесь есть приписка, но уже другим почерком. Это… ох, черт! - Он поднес бумагу к свету и поправил очки. - Мне, кажется, пора к окулисту. Ты не могла бы прочесть?

Шарлотта взяла письмо.

- Подписано Гертрудой Беллхайм. Это его жена?

- Понятия не имею. Наверно, все-таки женился, пока я разъезжал по белу свету. И что же она пишет?

Девушка начала читать:

- «Глубокоуважаемый господин фон Гумбольдт! От имени моего мужа я хочу пригласить Вас и одного из Ваших постоянных спутников на доклад, который состоится двадцать седьмого декабря в восемь часов пополудни в Большой аудитории университета Фридриха Вильгельма. Мне известно, что в свое время вы были близки с моим мужем, и поэтому я сочла своим долгом обратиться к Вам лично. Прошу Вас, окажите мне любезность и скажите моему мужу хотя бы несколько слов. Буду Вам бесконечно признательна. С уважением - Гертруда Беллхайм».

Гумбольдт взял письмо из рук племянницы и еще раз внимательно перечитал.

- Странно, - наконец пробормотал он.

- Что именно?

- Почему он сам не написал ни слова? И каким образом я окажу ей любезность, поговорив с Рихардом? Складывается впечатление, что она чем-то обеспокоена.

Шарлотта согласно кивнула:

- Ты прав. Действительно странно. Мне кажется, ты должен в этом разобраться. Но ты сможешь это сделать, только если сходишь туда. А я отправлюсь с тобой! - И она улыбнулась дяде самой лучезарной из своих улыбок.

Ученый скептически поднял бровь:

- Ты говоришь это, потому что тебе в самом деле любопытно, или просто хочешь попасть на прием?

Он поднес письмо к глазам, словно пытаясь отыскать разгадку между строк, но в конце концов сдался.

- Ладно, - вздохнул он, - уговорила.

- Спасибо! - Шарлотта обняла дядюшку и чмокнула в щеку. - Ты самый лучший!

В этот момент дверь кабинета приоткрылась, и в проеме показалось веснушчатое личико, обрамленное рыжими косами. Лена собственной персоной.

- Мы продолжим занятия, герр Гумбольдт, или нам можно разойтись?

- Все свободны, - ответил ученый. - О занятиях можете пока забыть. Помогите Элизе на кухне, накормите лошадей и начинайте украшать елку. Но не забудьте прибраться в кабинете и вытереть доску. Прежде чем начать раздавать рождественские подарки, я хочу, чтобы все сияло.