Стеклянные дети

– Инга, ну представь, Мишка мой себе какую-то девицу завел. Так эта девица звонит мне и говорит: «А вы Мишина мама? А давайте с вами завтра в музей сходим». Я говорю: «Зачем?» А она мне: «Ну зачем в музей ходят: картины смотреть!»

– Вот это да! Пойдешь?

– Пойду, куда деваться-то, сын же. Морально подготовилась ко всему.

Вот в этом была вся Вера. Ни от чего не отказываемся. Идем вперед с открытыми глазами и принимаем ситуацию как данность. Разбираться будем потом.

И вот уже нет никакого «потом». И Инга так никогда и не узнает, как Вера сходила в музей. А ведь могла позвонить, расспросить. Казалось, что можно сделать это позже, что время еще есть.

– Боже мой, Людмила, я тебя сразу и не узнала. Ты не знаешь, что все-таки случилось? Почему, отчего?

– Сама только позавчера узнала. Игорь не хотел рассказывать. Рак легких…

Похороны были мучительными. Мрачную атмосферу усугубил начавшийся на кладбище дождь. Не просто дождь, а ливень. Страшный, нескончаемый. Что это? Плачет небо? Нет, это не небо плачет. Это Вера не хотела уходить.

Вера не могла согласиться с тем, что уходит так рано, так не вовремя. На кладбище она поняла, что это все, что ничего не изменить. И она оставляет здесь мужа и, главное, сына. Ну почему он должен дальше взрослеть без нее, почему без нее родятся его дети и почему не она будет сидеть с ними в их деревенском доме? Почему? Почему?!

Вера любила Мишку безумно. Когда Степановы приезжали к Глебу с Ингой в гости вместе с ним, это была совсем другая Вера. Она все время любовалась сыном. Уже было не так важно, о чем это мы. Главное, рядом был Михаил, взрослый, красивый. Им можно гордиться. И это ее сын. Вон какого она его вырастила. И он как две капли воды похож на маму. Что греха таить, Инга ревновала людей к их детям. Это было сильнее ее: зарождалась тайная зависть, которая обволакивала, не давала дышать. Ревновала всех. Исключением была Вера. Когда она видела это трепетное отношение, в душе у Инги начинала теплиться надежда. Вера ведь тоже родила поздно. Когда уже никто не верил и сама она уже, наверное, отчаялась. И вот он, подарок Бога. И как все счастливы. А может, и у Инги все еще будет.

8

Инга почувствовала через ливневую завесу взгляд. Она не понимала – чей, но почему-то ей стало не по себе. Что-то странное и нереальное. Как из другой жизни. Этого еще не хватало! Она начала искать Глеба. Где он, что происходит? Никакой зонт не спасал от косых струй. Хлестало по щекам, заливалось за шиворот, не спасало ничего. Но холодно было не от дождя – от страха, который навевали сгорбленные и съежившиеся фигуры в черном, гнетущее молчание и ощущение какой-то безнадежности. Почему не опускают гроб, чего они ждут? Страшно было оттого, что Степанов бегал вообще без всякого зонта от одного к другому. В темном, наглухо застегнутом и туго перепоясанном плаще, он был похож на какого-то шпиона из старого кинематографа. И вообще, вся эта мизансцена напоминала Инге кадры из старого итальянского фильма. Конечно, кино. Это не может быть правдой, не может быть жизнью. Вот и Глеба нет. Где же он?

Внезапно она увидела мужа, стоящего по другую сторону могилы. Глеб, отвернувшись, пристально смотрел на мужчину в светлом плаще. Она не сразу узнала мужчину. Высоко поднят воротник, слипшиеся от дождя волосы и улыбка сквозь капли дождя. Улыбка, обращенная к ней, Инге. Стоп. Что это за сюр? В действительности так не бывает. Неужели Кирилл? Она переводила взгляд с Глеба на Кирилла. Глеб, собранный, под большим черным зонтом, смотрел холодно, сжав губы в ниточку, и Кирилл, который не видел никого, кроме Инги, и улыбался ей.

Что это? Неужели так бывает? Проводить одного, чтобы встретить другого? Какое странное стечение обстоятельств.

Говорят же, что человек не уходит в никуда, обязательно идет замещение. Так, после смерти родственника в семье кто-то рождается. Вера. Она никогда не была простой. Она всегда Инге улыбалась как-то многообещающе, недоговаривала, Инга не всегда ее понимала. И вот даже через свой уход она передала ей привет и выдала еще одну возможность. Возможность встречи с ним.

Инга смотрела, не мигая, не веря, что это он, и наконец-то принимая эту ситуацию. В конце концов, не так уж это и страшно. Уходит человек. Хороший, мы его любили. Он прожил сколько ему отмерено. И нужно жить дальше, просто помня его, не забывая, благодаря этого человека за все. За то, что он для тебя сделал, чем он тебе запомнился, делясь с другими мыслями о нем. Проживая его память.

Инга пробралась через дождь и развороченную землю ближе к мужу и тронула его за рукав.

– Глеб?

– Мне кажется, здесь есть твой знакомый.

Знакомый тоже уже пробирался ближе к ним. Никакой ошибки быть не могло. Это действительно Кирилл. Привет совсем из другой жизни, из другого времени. Инга глубоко выдохнула:

– Глеб, это Кирилл, тот самый доктор, ты же, наверное, помнишь.

Глеб холодно отрезал:

– Естественно. – Но протянул руку и, как заметила Инга, твердо ее пожал.