Стеклянные дети

Как-то Инга не выдержала и заговорила. Антонелла знала, что Инга говорит по-итальянски, и все же никогда не начинала разговор первой.

– Антонелла, у вас прекрасный отель!

– Спасибо, – мягкая улыбка, но продолжения разговора нет.

– Мы очень любим Италию, – сделала Инга еще одну попытку.

Опять улыбка в ответ.

– А у вас большая семья?

Антонелла села на лежаке, немного подумала.

– Да, мы оба из многодетных семей. У Марио четверо братьев, а у меня четыре сестры. Куча племянников поэтому.

– А ваши дети? – Инга задала этот вопрос, уже зная ответ: это всегда понятно по людям – есть у них дети или нет.

– Нет. У нас не может быть детей. В детстве Марио перенес одно заболевание, у него не может быть детей.

Антонелла так же спокойно улыбалась.

Вот оно. Она может про это говорить просто и открыто, глядя прямо в глаза собеседнику и улыбаясь. И ничего не выдумывая, не опуская глаза в пол.

– А что-то предпринять не пытались?

– Я не поняла?

– Ну, дети из пробирки, доноры?

– А-а, нет, нет. Конечно, нет. А зачем? У нас куча племянников, мы всегда можем их взять к себе пожить, но нам и вдвоем хорошо. Это наше решение. Нам нравится жить вдвоем.

Странно. Ни разу за все дни Инга не видела их вдвоем.

– У нас тоже нет детей, – Инга не могла не сказать. – И это проблема. И я делала несколько раз эту процедуру по искусственному оплодотворению, но ничего не получается, даже собиралась ехать за границу, но меня отговорили.

– А зачем?

– Что зачем?

– Зачем вам это надо, это же дорого, риск для здоровья.

– Я хочу быть матерью.

– На все воля божья. Раз он не дает, значит, так надо. И потом. Детей рождается ровно столько, сколько нужно. Если рожать лишних детей, то в природе возникнет дисбаланс. На них же ничего не рассчитано. И как же тогда? Это неправильно.

Инга даже опешила: совершенно другая точка зрения. Инга думала о себе, о муже, об их семье и никогда об обществе, о каком-то там балансе. При чем здесь все? И вообще свою бесплодность Инга всегда возводила в ранг личной трагедии и никогда не рассматривала ее как какое-то благо для кого-то там. Для природы, например. Она немного помолчала, но решила не сдаваться и продолжила разговор:

– А врачи? Тогда можно сказать, что людей не нужно лечить.

– Это другое, – безапелляционно сказала Антонелла.

– А как же ваш муж? Может быть, он хочет стать отцом.

– То есть вы это делаете для мужа? – прищурившись, Антонелла посмотрела на Ингу.

Инга ответила честно. Эти вопросы постоянно стояли перед ней, и не со всеми можно было говорить откровенно. Прямо скажем, очень редко с кем.

– И это тоже. Если от него кто-то родит, он тут же уйдет.

– Ну и хорошо!

– Что?!

Ингу начинала раздражать аморфно-спокойная Антонелла.

– Что родится ребенок! Сам, причем это будет ребенок от твоего мужчины. Все естественно. Если ребенок должен был появиться на свет, он появится. Хочешь ты этого или нет. Просто надо понять, что от тебя, от твоих желаний это никак не зависит. И если ты расстараешься, но тебе этого не дано, то и стараться нечего. Ты расстроилась? А ты не расстраивайся, может, просто время еще не пришло. Так бывает.

– Так мне 42 года!

– И что?

– Антонелла, а ты знала, что у вас не будет детей?

– Конечно, – опять же совершенно спокойно.

– И пошла на это?

– На что «на это»?

Инге это надоело, какая-то она другая, из другого теста. Тоже мне разговорчик. Считай, поговорила сама с собой!

Ох, как же мы любим, когда с нами соглашаются, ждем подтверждения своим мыслям. И когда этого не происходит, раздражаемся, нервничаем. А ведь Антонелла просто высказала свою точку зрения. Причем очень уверенно. Может, отказалась рассуждать на эту тему, потому что нечего тут было обсуждать. И дураку понятно. А вот Инге непонятно. Она все ставила перед собой эти вопросы. За что? Почему? Почему с ней? И что делать? И как быть? Масса вопросов, которые мешали ей жить, не давали спать, делали ее ущербной.

22

Инга, даже когда ей сказали, что шансов ноль, все равно искала информацию. Не могла смириться с мыслью, что это конец. Так не могло быть. Не в ее случае. Главное – что-то делать. Всегда. Не сдаваться. Она никак не могла успокоиться.

Они с Глебом могли оплатить хорошую клинику и нормальное лечение. Если нужно ехать за рубеж и там помогут, она поедет. Она не обсуждала это с Глебом, но информацию собирала. Статистику и мнения.

Репродуктивный туризм как раз набирал обороты. Уже вполне можно было проследить потоки туристов, которые ехали за ребенком в другую страну. Американцы ехали в Европу, где стоимость того же лечения вдвое, а то и втрое дешевле, или в соседнюю Канаду. Цены в любом случае солидные, причем всю сумму по прибытии в клинику нужно заплатить до начала лечения наличными и обязательно в долларах США. Надо понимать, что это только сам цикл – без консультаций врача, без препаратов, криозаморозки и хранения эмбрионов. Все это дополнительная стоимость.