Стеклянные книги пожирателей снов

Доктор Свенсон в известной мере лгал. Отец принца — герцог — был тучный ветреный человек, помешанный на военной форме и охоте. Доктор Свенсон встречался с ним дважды при дворе, со смятением взирая на то, что открывалось его взгляду. На самом деле поручения, которые он выполнял, были даны ему первым министром герцогства бароном фон Хурн, познакомившимся с доктором пятью годами ранее, когда Свенсон был военным врачом Макленбургского флота и приобрел известность главным образом как специалист по лечению обморожений у матросов на Балтике. Ряд убийств в порту стал причиной скандала (виновным в них оказался кузен Карла-Хорста), и Свенсон продемонстрировал как проницательность при выяснении их причин, так и тактичность при передаче этих сведений министру. Вскоре после этого он получил назначение при дворе, где его просили вести и расследовать различные возможные обстоятельства (болезни, беременности, убийства, аборты), но при этом всегда блюсти интересы хозяина. Для Свенсона, у которого море неизменно ассоциировалось с тоской, возможность посвятить себя подобной деятельности (безжалостно разрушавшей все его патриотические чувства) стала желанной разновидностью самоуничтожения. Его присутствие в посольстве Карла-Хорста почти сразу же объяснили волей герцога, и Свенсон до сего дня оставался в тени, отправляя по мере возможности сообщения шифрованными письмами, с дипломатической почтой, а то и довольно прозрачными открытками, которые посылал городской почтой на тот случай, если его официальную корреспонденцию перлюстрируют. Он занимался этим и раньше — во время кратких поездок в Финляндию, Данию, по Рейну, но на самом деле никаким шпионом не был — всего лишь образованным человеком, который благодаря своему положению имел неплохие шансы получить доступ туда, где ему не полагалось быть. Именно такая ситуация и сложилась здесь, а мелочная борьба честолюбий между Флауссом и Блахом несколько оживляла ту роль, которая была ему предназначена, — роль обычной няньки. Его, однако, беспокоило, что в течение трех недель после их прибытия (и невзирая на регулярные депеши Флауссу от двора) ему самому в ответ не было прислано ни слова. Впечатление было такое, словно барон фон Хурн исчез.

* * *

Идея брака возникла после поездки лорда Вандаариффа на континент, в ходе которой поиск дружественных портов на Балтике привел его в Макленбург. Среди сопровождавших лорда была и его дочь (это была ее первая зарубежная поездка), и, как это часто случается в подобных обстоятельствах, пока старшие говорят о делах, дети остаются предоставленными сами себе. Свенсон не испытывал ни малейших иллюзий насчет Карла-Хорста: если женщина хоть в малейшей степени увлеклась им, сохранить невинность у нее не было ни малейшего шанса, если только она не была поразительно глупой или поразительно уродливой, но при всем при том эти отношения казались ему мезальянсом. Лидия Вандаарифф была безусловно хорошенькой, чрезвычайно богатой, ее отец недавно получил титул, его финансовая империя простиралась далеко за пределы его страны. Карл-Хорст был всего лишь одним из множества маленьких принцев, ищущих способов увеличить свое состояние, но с каждым днем он становился все менее привлекательным. Впрочем, ситуация свидетельствовала о том, что речь здесь могла идти о серьезном чувстве. Главное, чтобы принц не совершил каких-нибудь глупостей.