Стеклянные книги пожирателей снов

— Верно, — расхохоталась графиня. — Если бы я и в самом деле бросила эту книгу, то стекло могло бы не затронуть их, а попасть в вас! Вот была бы трагедия!

Принц, притопывая ногами, спустился по трапу — под мышкой он держал две книги, а в другой руке — бутыль оранжевой жидкости; такую же бутыль Селеста взяла из запасов графа в башне. Ксонк повернулся к графу, который пробормотал:

— Она без перчаток… — Хотя граф бормотал это себе под нос, мисс Темпл услышала его слова.

— Розамонда… — начал граф, — независимо от того, что было сделано… наши планы остаются прежними…

— Понимаете, я могу заставить его сделать все, что мне вздумается, — рассмеялась графиня. Она повернулась к принцу и выкрикнула: — А почему бы нам не потанцевать?

Словно повинуясь ее команде, как это было в потайной комнате, принц (судя по выражению его лица, его мозг не имел ни малейшего представления о том, что делает его тело) неуклюже отбил чечетку на скользкой металлической площадке, все время рискуя выронить свой хрупкий груз. Оба — и граф, и Ксонк — взволнованно подались вперед.

— Книги, Розамонда… Он их уронит! — воскликнул Ксонк.

— Может, мне пора начать бросать их вниз, а Селеста пусть попытается пристрелить меня, если у нее получится…

— Розамонда! — снова воскликнул Ксонк; лицо его побледнело.

— Вы боитесь? — рассмеялась она и дала знак принцу остановиться, что тот и сделал, запыхавшийся, растерянный, а графиня подняла руку, словно намереваясь приказать ему продолжить.

— Розамонда, — выкрикнул граф. — Вы не в себе — стекло прикасается к вашей коже… Это воздействует на ваш разум! Положите книги — их содержимое невосстановимо! Мы по-прежнему союзники. Франсис вооружен, наши враги у него в руках…

— Но Франсис не доверяет мне, — ответила она. — А я не доверяю Франсису. И вам тоже, Оскар. Почему вы живы, если вас застрелили? Опять ваша магия? А я уже вполне свыклась с мыслью…

— Графиня, вы должны остановиться… вы пугаете всех нас!

* * *

Это был голос Лидии Вандаарифф, которая сделала два-три шага к графине и протянула руку. Другая ее рука по-прежнему была прижата к животу. Она едва держалась на ногах, а по подбородку у нее стекала струйка синеватой слюны. Но какой бы слабой ни выглядела она (что, впрочем, всегда было характерно для Лидии), тон ее был капризный и требовательный:

— Вы все погубите! Я хочу быть Макленбургской принцессой, как мне и обещали!

— Лидия, — проскрипел граф, — вы должны отдохнуть… Берегите себя…

Девушка проигнорировала его и, обращаясь к графине, еще возвысила голос, пронзительно-жалобный:

— Я не хочу быть одной из стеклянных женщин! Я не хочу рожать ребенка графа! Я хочу быть принцессой! Вы должны положить книги и сказать, что нам нужно делать!

Лидия охнула от очередной судороги.

— Мисс Вандаарифф, — прошептал Свенсон. — Отойдите…

Очередная порция жидкости — синей и более густой, чем прежде, хлынула изо рта Лидии. Она поперхнулась и сглотнула, потом снова принялась нудить, обращаясь к графине, теперь уже на грани ярости:

— Мы можем убить их в любое время, но книги драгоценны! Вы обещали мне всё — мои сны! Я требую, чтобы вы немедленно предоставили их мне!

Графиня взирала на нее широко раскрытыми глазами, и мисс Темпл даже показалось, что та и в самом деле взвешивает требования Лидии, даже если слова доходили до нее будто издалека и не все достигали сознания, но тут Лидия фыркнула от нетерпения и совершила ошибку — попыталась выхватить ближайшую к ней книгу. Демонстрируя ту же прыть, с какой она уложила Граббе, графиня, лицо которой превратилось в безжалостную маску, отдернула одну книгу подальше от Лидии, а другую сунула вперед, вдавив ее со зловещим хрустом дюйма на два в горло мисс Вандаарифф.

Графиня отпустила книгу, и Лидия упала на спину. Кожа у нее на шее моментально посинела, кровь в горле и в легких кристаллизовалась, хрустя, как мерзлый песок под колесом. Девушка умерла, прежде чем упала, ее окаменевшая шея треснула, и голова слетела с плеч, словно от удара топором палача.

* * *

Принц издал потрясенный вопль при виде такого зрелища, челюсть у него задрожала, слова застряли в горле. Была ли то скорбь об этой женщине или гнев, вызванный нападением на одну из их числа, но мисс Темпл впервые увидела у принца способность сострадать, чувствовать что-то иное, кроме гнета собственных желаний. Правда, то, что могло вызвать у мисс Темпл хотя бы малую толику симпатии по отношению к принцу, у графини вызвало нечто совершенно противоположное — она почувствовала опасность, и, прежде чем принц сделал еще один шаг в ее направлении, она швырнула вторую книгу ему в ноги. Стекло раскололось у него над голенищами сапог, и принц с пронзительным криком стал падать на спину, ноги его надломились, он, пытаясь не выронить книги, тяжело ударился о трап, сапоги его остались там, где он только что стоял, а верхняя часть тела сползла вниз на труп пилота и треснула.

* * *

Графиня стояла одна, ломая пальцы. Горячечный блеск в ее глазах потускнел, и она оглядывалась, поняв наконец, что сделала.

— Розамонда… — прошептал Ксонк.