Стеклянные куклы

– Ни черта не видно! – Ноги капитана исчезли в дыре. До Федора долетел звук падения, новое чертыхание, и настала неприятная бьющая по ушам тишина.

Федор просунул голову в дыру и увидел капитана, разгребающего кучу тряпья на деревянной лавке посреди маленького помещения с низким потолком.

– Федя, здесь девушка, – сказал капитан, застыв над лавкой с рваным ватным одеялом в руке. – Посвети!

– Живая? Кто?

– Не знаю кто. Не похоже, что живая… холодная, – ответил капитан после паузы. – Я сейчас подтащу ее к тебе, принимай!

Федор с трудом потянул на себя длинный, изломанный, завернутый в одеяло сверток. Капитан, матерясь, подталкивал сзади.

Федор отвернул одеяло и увидел закрытые синеватыми веками глубокие ямы глазниц, спутанные, темно-серые от пыли и грязи волосы, бескровные губы в полузасохших страшных струпьях; присмотрелся, светя себе фонариком. Женщина была ему незнакома. Он прикоснулся пальцами к ее шее.

Капитан Астахов вылез из дыры, остервенело провел рукавом по лицу, снимая паутину. Снова выругался замысловато; бывают ситуации, когда единственный выход – выругаться замысловато, знающие люди утверждают, помогает…

– Коля, она живая! – вдруг сказал Федор.

– Вызывай «Скорую»! – рявкнул капитан.

– Кто это? – спросил он, когда «Скорая» увезла женщину. – Еще одна?

– Я думаю, это Юлия Бережная, – сказал Федор. – Она была последней жертвой. Коля, нужно немедленно допросить Максима!

Глава 34 Чай вдвоем

– Она жива? Эта девочка жива? Юлия Бережная? – Савелий был потрясен.

– Жива, Савелий.

– Господи, сколько же она там просидела?

– Получается, около трех месяцев. С начала сентября. Первое время он приносил ей еду, какие-то хлопья, сухари. Последние две-три недели там уже не было ничего, кроме воды…

Друзья встретились на излюбленной «точке», в баре «Тутси». Федор рассказывал, Савелий внимал, всплескивал руками, пугался и сыпал вопросами. Издали на них печально смотрел усатый Митрич.

– Федя, почему он ее не убил?

– Не знаю. Тут еще много вопросов. Сейчас она в больнице, с ней Тоня. Самое главное – Юлия жива. Это как чудо, Савелий.

– Она уже пришла в себя?

– Пока нет.

– С Максимом говорили?

– Говорили. Его нашли в квартире Тони Бережной.

– В квартире Тони Бережной? – поразился Савелий. – Почему в квартире… Как он туда попал?

– Пришел в два ночи, сказал, настроение накатило. Они познакомились в церкви, помнишь? Капитан спрашивал его о девушках, называл фамилии. Он вычислил сестру одной из жертв, Тоню Бережную, дежурил у ее дома, ходил следом и подкараулил в церкви. Познакомился. Во время допроса показал, что чувствовал вину за брата, хотел утешить и загладить хоть как-то, жалко было… Церковь такое место, Савелий, где не ждешь худого, мы почему-то уверены, что там и стены защищают. Он пригласил ее в кафе, рассказал про брата, поплакался. Не называя имен. Она рассказала о сестре. Они нашли общий язык. Позавчера ночью он позвонил в дверь, Тоня открыла. Глупый поступок, конечно. Глупый, но объяснимый – она бросалась на каждый звонок, думала, вернулась сестра. Я предупреждал, но… увы. Понимаешь, она все время ждала сестру, бросалась за прохожими на улице, хватала их за руки, лицо сестры мерещилось ей в проезжающем троллейбусе. Тоня обвиняла себя, что недосмотрела, не предупредила, не уберегла… вот такие сдвиги. Человеческая психика – хрупкая субстанция и часто дает сбои… иногда от самой малости, а тут такое горе. А с другой стороны, никто еще не определил, что такое норма и в какой точке маленькие забавные чудачества, невредные фобии, забавные странности переходят черту. Многие так и живут, никогда ее не переступая.

Он помолчал. Савелий нахмурился и перестал дышать, боясь пропустить хоть слово.

– Нам пришлось вышибить дверь, в окнах горел свет, а дверь никто не открывал, ну и… пришлось вломиться! Тоня была без сознания, мы даже подумали, что она мертва…

Савелий охнул:

– Он ее… что?

– Она упала в обморок, когда Максим сказал, что ее сестра умерла. Тоня лежала на диване, а он с закрытыми глазами сидел на полу рядом, прижавшись лицом к ее руке. Я даже не уверен, что он заметил нас, во всяком случае, он никак этого не выказал и глаз не открыл. Я думаю, Савелий, он не оправится от этой истории… В нем чувствуется какой-то надлом. В них обоих. То, что он потянулся к Тоне, мне кажется, он не ее спасал, а себя. Хватался за нее, как утопающий за соломинку. Мне стало его жалко. Вся его бравада, болтливость, все это напускное, он сломался, и ему все равно, что будет дальше…

– Бедный парень, – пробормотал Савелий.

– Бедный. Он предлагал ей уехать и начать жизнь сначала. Сказал, что Вадим убил ее сестру, что она не вернется, что ее нашли в яме… Он так и сказал: «в яме» в Посадовке, и проделал это все его брат Вадим, садист-психопат, который в детстве искалечил его, Максима. Он ненавидит женщин и, убивая, мстит за собственную несостоятельность. И теперь они с Тоней в одной лодке, оба жертвы насильника и убийцы, и судьба их свела вместе с какой-то высшей целью…

– Он сказал ей, что Юлию нашли мертвой?!

– Да, Савелий. Он так сказал.

– Зачем он соврал?