Стеклянные куклы

– Согласен. Ты прав, Савелий, он на это вовсе не рассчитывал. Я думаю, он прислал бы им по почте картинки, чтобы наверняка. Просто не успел. Максим парень креативный. Даже то, что он «вырубал» своих жертв лекарствами брата, говорит о тщательности подготовки. Имелись, правда, мелкие «недоработки», вроде отсутствия отпечатков пальцев на фотографиях «стеклянных куколок» и на ноже под подушкой, но, как видишь, сильных улик было так много, что никто не потрудился проверить подобные мелочи. Все и так было ясно.

Я думаю, Вадим застал его за «работой» с третьей девушкой, Олесей Ручко, когда вернулся в неурочное время. Случилась драка, и Максим убил брата. Максим не нравился ни мне, ни Коле, а это значит, мы не воспринимали его на уровне подсознания, но подозрений он не вызвал, так как под рукой был такой замечательный подозреваемый, как Вадим, который вписывался в схему как нельзя лучше. История Каина и Авеля повторяется снова и снова, Савелий. Ты спросил, почему он не убил Юлию, нашу четвертую девушку? Не знаю. Возможно, убийство брата было для него потрясением… Не смог больше убивать. Он почему-то не убил ее сразу, но собирался убить, когда начались поиски Вадима, для того и проник в дом.

– Он бы убил ее, если бы не ты…

– Убил бы. – Федор потер затылок и на миг закрыл глаза. – Но не убил, а значит, жизнь продолжается…

– Федечка, тебе плохо? – испугался Савелий. – Тебе надо прилечь! Ты еще слабый!

Федор не сопротивлялся. Савелий привез его домой, заставил лечь; взбил подушки и укрыл пледом…

Глава 37 Точки над «i» (Заключение)

– Наше местное светило психиатрии, доктор Лемберг, почти каждый день проводит душеспасительные беседы с обеими сестрами, причем гратис, то есть абсолютно задаром – что есть поступок, принимая во внимание его астрономические гонорары, – сообщил Федор Савелию, когда тот пришел навестить его спустя пару дней. – А Максим, возможно, в конце концов расскажет, почему не убил Юлию и зачем вообще убивал. Мы с тобой можем только догадываться… Ты же понимаешь, Савелий, что все наши умозаключения истинны лишь с известной долей вероятности, мы исходим из своего понимания, а Максим странный тип. Капитан говорит, что он лжет на каждом шагу, виляет, все время меняет показания, отрицает свою вину, плачет, умоляет о прощении, тут же смеется, обвиняет брата, утверждает, что тот жив и продолжает убивать, только мы об этом пока не знаем. Он как будто каждый день играет новую роль. С ним работают психиатры. Коля говорит, они не могут прийти к единому мнению о его вменяемости. Кстати, известный тебе доктор Лемберг склоняется к мысли, что пациент социопат, то есть вполне различает понятия «добра» и «зла» и может отвечать за свои поступки. Социопатия не считается болезнью, как ты знаешь, это особенность личности, а на причины ее возникновения единого мнения среди психиатров нет – то ли врожденное, то ли обусловленное особенностями развития.

Какие-то комплексы из детства, зависть и ненависть к брату, которого любили больше, попытка отыграться за увечье… Не Вадим был психически неполноценным, несмотря на болезнь, нелюдимость и угрюмость, а открытый и веселый Максим. Это к вопросу о психологическом портрете преступника.

– Бедный человек, – вздохнул Савелий. – Безобидный, добрый, дарил всем игрушки… страшно. И психологический портрет… Ты больше не веришь в психологический портрет?

Федор задумался, потом сказал:

– Верю, Савелий, просто нам попался нетипичный случай. Исключение.

– А если бы он не убил брата… – Савелий запнулся.

– Он убил его ненамеренно, он не собирался его убивать. Он собирался протащить Вадима через все круги ада, от ареста до приговора, скорее всего пожизненного. А вот чем допек его старший брат, мы снова можем только догадываться. Вадиму не удалось бы доказать свою невиновность. Это страшно. Человек может так просто, с такой легкостью погубить другого человека…

– Страшно, – вздохнул Савелий. – А где же третья девушка… эта Олеся? Максим ее тоже… – Он не решился сказать «убил».

– Нет, Савелий, иначе мы нашли бы ее с теми двумя. Я думаю, ей удалось сбежать.

– И где же она?

– Я не знаю. Никто не знает. И снова, уже в который раз, мы можем только догадываться. Я все время думаю о ней. Как по-твоему, Савелий, куда могла исчезнуть девушка, доведенная до безумия, находящаяся под действием сильнодействующих транквилизаторов? Кстати, помнишь, одна из Золушек, Юлия Бережная, была в другом платье? Тоже розовое, как у остальных Золушек, но фасон другой. Я думаю, Олеся Ручко сбежала в платье Золушки прямо с фотосессии, и Максиму пришлось искать другое, чтобы не отступать от схемы. Представь себе, как она выбирается из дома, как бредет по роще, слабо соображая, что с ней происходит… А инстинкт самосохранения, даже подавленный, говорит ей, что нельзя останавливаться, нужно бежать. Что случилось дальше, как по-твоему?

– Что? – Савелий наморщил лоб.

– Она могла постучать в дверь ближайшего дома или встретить кого-нибудь. В первом случае старики Самсоненко были бы в курсе. А вот во втором…