Стеклянные стены

– Я тебя ни на что не толкаю. Это ты нас сюда притащил. Вот, пользуйся.

– Но я не могу… я парень Викусика.

– Нет. Ты мыслитель Ганимед, которого все любят!

Я глажу его по руке. Он тут же спохватывается и отстраняется.

– Короче, ты понял? У «Стеклорезов» есть свой человек здесь. Следи, что происходит на базе. У тебя есть доступ к камерам.

– Не только у меня!

– Возможно. Но никому доверять нельзя. Таня говорит, здесь все прогнило. Не исключено, что тот, кого мы ищем, – один из охранников или даже координатор.

– А если все-таки найдем его – нам что с того будет?

– Моральное удовлетворение, – отвечаю я.

Усмехнувшись, он уходит.

А я еще раз вчитываюсь в напечатанные на полоске бумаги слова:

«Вас обманывают. Это не игра. Стеклорезы».

Соблазнитель и его команда

Наконец-то кончился этот идиотский спектакль.

На первый взгляд все было как обычно. Лас вещает, народ слушает и даже записывает. Но что-то не так. Что-то серьезно не так.

В зале – не только молодежь, но и люди достаточно зрелого возраста. Ну и ладно, такое бывает. Женщин примерно столько же, сколько и мужчин, – тоже ничего странного. Это же корпоративное мероприятие, сюда, наверное, загнали всех, независимо от пола и возраста, и о желании не спросили. Все слушатели – в одинаковых серых комбинезонах. Наверное, так надо по правилам, если это тематическая база. Плюс корпоративный дресс-код, все такое. Хотя кто заставляет соблюдать дресс-код в нерабочее время?

Нет, странное было в самих людях. Матильда такого никогда раньше не видела.

Когда Лас сказал свою коронную фразу «Поднимите руки те, кто категорически против секса!» – никто не засмеялся. Никто. Слушатели просто переглядывались – молча и как-то злорадно. Лас был слегка обескуражен, но быстро забыл об этом. Он видит только то, что хочет видеть. В тот момент он видел полный зал народа, с которым надо поделиться мудростью.

Дальше все было по привычному сценарию. Лас рассказывал, вызывал людей к доске, как учитель, и заставлял разыгрывать сценки знакомства. Люди играли добросовестно. Но не просто изображали, что знакомятся. А изображали, что изображают это знакомство. Будто хорошим актерам поручили играть роль плохих актеров.

Матильда в этом кое-что понимала. Столько лет играла в школьной самодеятельности, которой руководил настоящий театральный актер!

Чуть позже она заметила и еще кое-что. Точнее, кое-чего не заметила.

Матильда успела привыкнуть, что на каждом тренинге слушатели раздевают ее взглядами. Было бы странно, если б они этого не делали. Лас им про секс на первом свидании затирает, их раздувает от похоти, а тут такая девушка! Как говорится, видит око, да зуб неймет. Точнее, не зуб, но тоже из трех букв.

В этот раз на Матильду не смотрел никто, хотя она очень живописно сидела на подоконнике. Все смотрели на Ласа.

А Гниль знай себе фотографировал.

Сразу после тренинга Матильда оттащила его в сторону:

– Ничего не заметил?

– Нет, а должен?

– Почему они такие странные?

Гниль криво ухмыльнулся:

– А чего ты от них хочешь? У них все мозги забиты корпоративной туфтой.

– Это не туфта! – неожиданно для себя возразила Матильда. – Люди деньги зарабатывают.

– Зарабатывать деньги можно по-разному. Превращаться в тупого корпоративного раба ради этого не обязательно. Всякие уставы учить. Они, наверное, еще и гимн каждый день поют…

– А почему нет? Люди думают, что делают великое дело…

Гниль противно усмехнулся, чем изрядно рассердил Матильду.

– У тебя есть мечта? Цель в жизни? – спросила она.

– Мечта? Есть. Заснуть и проснуться в Британии в 1977 году – в самый разгар панк-революции. Сама понимаешь, это никогда не сбудется. А свою панк-революцию мы просрали в 90-е годы. И поэтому у нас до сих пор везде одна Пугачева и прочий «Голубой огонек».

Матильда громко выдохнула, пытаясь справиться с гневом. Она ему – о высоком, а он в ответ – про какой-то «Голубой огонек»!

– В Британии? Значит, ты не любишь нашу страну?

– Я вообще не понимаю, что значит любить страну, не любить страну. Если я где-то живу, я это принимаю как факт. Я родился здесь – ну и ладно. Мне это не мешает радоваться жизни. Если б еще всякие уроды не маячили перед глазами – было бы вообще хорошо.

«Ты это про свою девушку, что ли?» – чуть не спросила Матильда вслух, но вовремя осеклась. Кажется, этот разговор лучше прекратить.

– Ты не знаешь, где здесь можно выпить кофе? – спросила Матильда.

– Я знаю не больше тебя. Поищи, здесь должен быть ресторан. Это же база отдыха.

Матильда зашагала вперед по коридору. На пути у нее вырос Альберт.

– Чем могу помочь? – спросил он.

– Прошу прощения, сударь, напомните, где ресторан? – Матильда не прочь была пофлиртовать с ним.

Альберт не повелся.

– Пойдемте, провожу, – сказал он официальным тоном.

Столовая, чем-то похожая на школьную, находилась на первом этаже.

Люди в серых комбинезонах стояли в очереди к раздаче. Некоторые сидели за столами и поглощали пищу.

Ничего особенно странного вроде бы не происходило. Лишь дошагав до середины обеденного зала, Матильда замерла как вкопанная. Она поняла.