Стеклянные стены

– Новенький, не спишь? Ты здесь уже осмотрелся? Тебе нравится кто-нибудь?

Голос прозвучал осторожно – все уже знали, какую расправу Ян учинил над сотрудниками во время «теста», – но при этом слегка глумливо.

Ян подумал, что эти убогие сектанты, в остальные дни мыслящие одними лишь постулатами своей странной религии, сейчас, как никогда, похожи на нормальных людей.

– Сильно волнует, кто мне нравится? – спросил он таким тоном, чтобы спрашивающий сразу отстал.

– Ему, наверное, Фаня понравилась… – сказал второй сосед, и все трое еле слышно рассмеялись, зажимая рты руками. Видимо, Фаня, по их мнению, была худшей из возможных кандидатур.

– А может, ему вообще женщины не нравятся? – предположил третий. – Смотри, Митя, испортишь эссенцию!

И вновь – общий смех.

Яну даже не пришлось повторять свою мантру. Слова соседей по комнате его нисколько не задели. Он вновь подумал о том, что, если разобраться, здесь все не так уж и плохо. Помимо еды и жилья – еще и половая жизнь, не часто, зато регулярно. У многих и того-то нет. Как у него самого, например.

Другие – например Никита – вообще считают, что Ян – девственник. На самом деле у Яна была девушка, в короткое лето между первым и вторым курсами.

Познакомились в соцсетях. Ее звали Клава. Когда слышишь это имя, представляешь добрую девушку с круглыми щечками, но она была полной противоположностью: худая, остроносая и очень строгая.

Когда договорились о встрече в первый раз – гуляли по набережной, ели мороженое, потом встали у чугунного забора, чтобы полюбоваться на самое широкое место реки, Клава приказала: «Обними». Она потом постоянно приказывала. «Дай руку». «Не сутулься». «Шагай медленнее». Перед тем как раздеться – «Отвернись». Во время секса тоже командовала: когда замедляться, когда ускоряться, как и где ласкать. Еще она постоянно что-то говорила – в основном о себе и никогда не интересовалась, как дела у Яна. Если тот начинал что-то говорить – быстро перебивала.

Ян не возражал против такого отношения – он учился, а Клава была хорошим педагогом. Именно так он ее и воспринимал – точнее, заставлял себя воспринимать. Но к концу лета, к своему удивлению, обнаружил, что без Клавы уже не может жить. Сработала народная мудрость: «Кого трахаешь, того и любишь». Тогда же, в конце лета, Клава от него ушла, на прощание заявив открытым текстом, что встречалась с ним только ради того, чтобы досадить бывшему и нарочно сделать это так, чтобы это выглядело как можно более нелепо. С тех пор Ян стал женоненавистником. Однокурсницы, впрочем, не заметили разницы, так как всегда воспринимали его только как предмет мебели.

Ян думал о предстоящем дне. Наконец-то он снова будет с девушкой. Скорее всего – помимо ее воли. А почему бы и нет? Так им всем и надо!

И пусть эти сектанты не надеются, что смогут купить его каким-то там сексом. Не на того напали!

* * *

Викусик неподвижно лежала на кровати в полутьме и смотрела в потолок.

Единственная соседка – наставники жили в двухместных комнатах – громко ворочалась. Услышав громкий вздох Викусика, спросила:

– Не спишь? Тоже предвкушаешь?

– Что? – не поняла Викусик.

– Завтрашний день.

– А что завтрашний день?

Не услышав в голосе Викусика усталого безразличия, соседка принялась азартно объяснять суть выходного дня на базе «Восход».

– Вы тут все помешались на сексе, – произнесла Викусик.

– А это плохо? Регулярный, санкционированный секс полезен для здоровья и эссенции. Фригидность – болезнь пачкунов.

– Что за бред… Все – бред. Ян и та девушка говорят, что здесь все по-настоящему. А я уже просто не понимаю, что происходит. Никита сошел с ума. Эви сошла с ума. Я, кажется, тоже… Один Ян еще в себе.

– Не знаю, о чем ты. Устала, наверное. Спи давай. Силы завтра понадобятся.

Да, подумала Викусик, силы понадобятся.

Никита ее предал. А Эви прямо у него на глазах ее изнасиловала. Викусик не знала, как это еще назвать. Они оба ее изнасиловали, морально. И это было очень больно, но ощущение нереальности происходящего приглушило боль. Почти как тогда, на выпускном.

То был счастливый день. Викусик гордилась, что окончила школу без троек и девственницей. Первым могли похвастаться многие одноклассницы, вторым – почти никто. Тем более тем, что у нее есть парень, самый видный в классе, который уважает ее невинность и не торопит.

Счастье закончилось неожиданно. В разгар бала Викусик потеряла своего Вову, вышла из актового зала в коридор, но и там его не было. Наверное, отправился в школьный сад, освежиться, но почему без нее?

Она нашла его в саду, на скамейке.

На коленях у него сидела Машка, первая шалава в классе. Сидела лицом к нему, обхватив ногами. Они жадно целовались.

Кто-то другой, возможно, вытащил бы из урны пустую бутылку и разбил об голову Вовы или Машки. Или просто убежал бы в слезах. Но чтобы сделать то или другое, надо было сперва осознать, что это происходит на самом деле. А Викусик этого не могла. Поэтому просто смотрела. Этого просто не могло быть: ее любимый, нежный, такой положительный и правильный Вова – и эта грязная шлюха, бравшая в рот у половины парней в классе?!