Стеклянные стены

Мы кинулись обратно – туда, где мерзко визжала болгарка.

Остановились возле распахнутой двери в спальню. Изольда застыла с ружьем в руках, как солдат на посту.

– Три… – произнесла она. – Два… – взяла ружье наизготовку. Рустам заткнул уши, остальные сделали то же самое. – Один!

Шагнула в дверной проем, выставив двустволку перед собой, спустила курки. Отдача отбросила Изольду к стене.

В нос ударил едкий запах пороховой гари.

Я заглянул в комнату.

Два прута решетки подпилены с одного конца и отогнуты.

На прутьях и на подоконнике – брызги крови.

Ян

Мы с Викой сидим на спортивной площадке. Прямо на теплом асфальте. Ее голова лежит у меня на плече.

– Я немного ожила… – шепчет она. – Правильно говорят, что клин клином вышибают.

Даже не хочу знать, о чем она. Ничего уже не хочу. Хочу только, чтобы то, что происходит сейчас, никогда не заканчивалось.

Но это закончится. После того как мы свалим отсюда, Викусик вспомнит, что она красавица и «звезда» своего театра, и перестанет со мной общаться. Вот и все.

Откуда ни возьмись появляется Дима:

– Мить, а ты че на обеде не был?

– Не хочу.

– Ты прикинь, мне Фаня досталась, – начинает он, не смущаясь присутствия Викусика. – А че, прикольно! Ну да, жируха, но лучше с ней, чем на костях прыгать…

– Свалил отсюда, – устало говорю я.

Он осекается и смотрит на меня с неодобрением:

– Вот насчет нежностей вы зря. Не положено. Наставник увидит – огребешь.

– Сказали же: свали. Я сама наставник, – говорит Викусик.

И тут же рядом с Димой возникает лысый. Эти двое постоянно преследуют меня в связке. Дима, впрочем, быстро испаряется.

– Наставник, если вы закончили с этим пачкуном, идите пообедайте, – говорит лысый. – Опять дурной пример подаете!

– Ну подаю, и что?

– Я на вас пожалуюсь!

– Ну, жалуйся, хули, – говорит Викусик.

Теперь она и ругаться умеет. Надо же, как изменилась за эти дни…

– Что за выражения! Я точно пожалуюсь! Вы плюете на дисциплину!

– Спокойно, Яник, спокойно… – Я говорю это вслух.

– Так, что здесь происходит? – спрашивает чей-то голос, тоненький, но строгий. – Наставник, чего вы пристали к людям?

– Они нарушают дисциплину, координатор!

– Не вам решать, кто здесь что нарушает. Шагайте своей дорогой!

Лысый пожимает плечами и уходит.

– Ты! – говорит Викусик. Ее рука сжимается в кулак.

– Да, я, – отвечает Эви. – Викусь, я все понимаю, но выяснять отношения будем потом. У меня есть новости. Вам привет от одной девушки.

Мы вскакиваем, не сговариваясь.

– Где она, что с ней? – спрашиваю я.

– С ней все в порядке. Пока что она сидит под замком. Так надо, чтобы не вызывать подозрений. В общем, Ян, ты был прав. Все очень плохо.

Я молчу. Викусик молчит.

Эви подходит к нам – Викусик непроизвольно отшагивает – и негромко говорит:

– Действовать будем сегодня ночью, после отбоя. Мне потребуется ваша помощь. Я одна не смогу забрать ключ.

Теперь и она знает про ключ.

Ключ от железной двери в подвале, которая ведет в подземный ход, который, в свою очередь, ведет наружу, за стены. Удобная штука на случай, если базу будет штурмовать полиция или типа того. Наша задача – найти ключ, открыть дверь и впустить «Стеклорезов». И они взорвут это место.

Эта дурацкая дверь – единственное препятствие у них на пути. Ее взорвать нельзя – может обрушиться тоннель. Да и сюрприза не будет.

– А где ключ? – спрашиваю я. – Знаешь?

– В штабе у охранников. Только не у белых, а у желтых, профессионалов. Попасть туда трудно. Но я попытаюсь. Я же вхожа к мыслителю Ганимеду, точнее, он в меня вхож – ой, прости, Викусик. Сегодня ночью будьте наготове – вдруг мне понадобится подстраховка? Заберем ключ, освободим нашу девочку и все сделаем.

Викусик глядит на Эви с ненавистью в глазах и говорит:

– Но с тобой я не закончила, даже не надейся!

– Значит, тебе понравилось? – как ни в чем не бывало спрашивает та. – Ладно, раз не закончила – продолжим. Но потом.

По-прежнему не хочу знать, что у них там произошло. Хотя нет – уже немного хочу.

У Викусика дрожат губы. Теперь она готова разрыдаться.

– Успокой ее, – командует Эви и уходит.

Я обнимаю Викусика. Она высвобождается.

– Прости, Ян, мне надо побыть одной. Увидимся ночью, я так понимаю.

Значит, ночью все решится. А ведь можно было бы просто дождаться завтрашнего дня… Но если уж даже Эви говорит, что все плохо и надо действовать сегодня, значит, действительно надо.

Беня и чистильщики

Трое чистильщиков быстро оттаскивают товарища к гаражу. Руководитель наклоняется к нему и мрачно комментирует:

– В кашу.

Затем хватает Беню за шиворот, прижимает к стене, приставляет к подбородку ствол и шипит:

– Ты сказал, оружия нет?!

– Его не было… мы все осмотрели.

– Ты полезешь следующим.

– В мои функции это не входит… У! – Беня вскрикивает, когда руководитель чистильщиков пинает его коленом в пах.

– Сраный пачкун! Я никогда не терял людей!

– Лучше подумайте, что делать дальше… – стонет Беня.

– А ты что предлагаешь?

– У вас есть гранаты?

– Чего? Гранаты? А может, сразу минометы? Или танки? Мы не армия. Мы чистильщики. Мы ни с кем не воюем. Приходим, делаем дело и уходим.

– Вам все равно придется доделать это дело, быстро или нет.