Стеклянные цветы

Выходя, она хлопнула дверью — яхта яхтой, но надо же как-то показать свое недовольство!

Попытка узнать телефон по справочной не удалась — очевидно, у Филиппа был «закрытый» номер. Черт побери, что он себе воображает?! Что он — знаменитость какая-то, что номер свой закрыл?!

Так что пришлось до конца недели довольствоваться обществом Эрни. Но двенадцатилетний пацан — он и есть двенадцатилетний: с ним ни на дискотеку не выберешься, ни еще куда-то поразвлечься.

В тот день, когда отец отказался дать ей телефон Филиппа, Бруни назло всем поехала в ночной клуб — музыку послушала, поплясала вволю, выпила… Ну и что в результате?! Пришлось потом красться по коридору без туфель, чтобы никто не проснулся, не выглянул и не поинтересовался, откуда это она возвращается в такое время.

Так что последующие несколько дней, чтобы не вызвать папочкиного недовольства, Бруни предпочла торчать в поместье (при этом пообещав самой себе, что если после всех ее мучений папаша не даст ей яхту — вот тут она ему покажет!). Зато сделала ценное наблюдение: фифочке Абигайль титула миссис Трент номер четыре не видать как своих ушей. Во-первых, их с отцом связь длится уже полгода, а он человек решительный и если бы хотел жениться, то на пальце у нее уже давно красовалось бы колечко с бриллиантом. А во-вторых, посматривал он на нее… как-то не так.

Празднество прошло по высшему разряду! Был и фейерверк, и толпа гостей, в том числе чуть ли не десяток голливудских знаменитостей, и море выпивки, музыка и репортеры.

Ей, как дочери именинника, было велено играть роль хозяйки вечера: сначала стоять рядом с папочкой в голубом платье и бриллиантовой тиаре и приветствовать, гостей, а потом — развлекать их светской беседой и следить, чтобы никто не скучал.

Справилась Бруни с блеском — недаром она провела почти четыре года в закрытой школе, где учили в том числе и всей этой светской хреновине! Мило всем улыбалась, потанцевала с престарелым сенатором — и даже отловила и отправила отдохнуть в гостевую спальню перебравшую девицу голливудского пошиба. Сама она за весь вечер выпила едва ли четыре бокала шампанского да пару коктейлей, так что у папаши едва ли могли быть к ней претензии.

На следующий день Бруни с трепетом начала ждать вызова в кабинет. Гости разъехались, и теперь ничто не мешало отцу наконец ответить, даст он ей яхту или нет. Что она — зря старалась?!

Время тянуть он не стал и позвал почти сразу. Начал по-деловому, без долгих предисловий:

— Прежде всего — что касается каникул Эрни…

Ах да, Эрни хотел приехать к ней в Мюнхен во время осенних каникул!..

— …Думаю, Клара не будет возражать. Впрочем, к этому вопросу мы еще вернемся в сентябре — не хочу парню заранее ничего обещать. Теперь что касается яхты…

Бруни напряглась, вперила в него взор и перестала дышать.

— …В принципе, я не против. Три недели, с семнадцатого июля, тебя устроит?..

Это было куда больше, чем она рассчитывала — просила, правда, месяц, но о том, что папаша расщедрится больше, чем на две недели, и не мечтала!

— …Но с одним небольшим условием…

Понятно, сейчас опять начнется: «Никаких наркотиков, никаких историй с прессой».

— …На яхте не должно быть никаких наркотиков. И учти: если кто-то из твоих гостей нарушит этот запрет, он будет высажен в первом же порту!..

Ну почему все мужчины, даже ее собственный отец, так предсказуемы?!

— …И кроме того, командовать там будет Берк.

— Что?! — не сразу поняла Бруни.

— Это значит, что капитан будет выполнять его распоряжения, и именно его слово будет законом на борту. Только так я могу быть уверен, что в плавании не произойдет никаких серьезных инцидентов.

Она молчала потрясенная. Слов не было — было ощущение, что ее в последний момент безбожно и обидно обманули, выхватив из рук то, что она уже считала своим.

— Если ты не согласна, скажи сразу.

— Нет, папа, я согласна, спасибо! — быстро сказала Бруни. Спорить с отцом было бесполезно, отказываться от яхты — глупо. Лучше попытаться как-то договориться с белобрысым — может, все не так уж и страшно?

— Ну и хорошо, капитан получит соответствующие распоряжения, — закрыл он тему. — А теперь — еще один вопрос: какой подарок ты хочешь на день рождения?

Она поговорила с ним о «Ягуаре», объяснила, какой хочет цвет, какую кожу в салоне — улыбалась, благодарила, хотя настроение было, прямо скажем, никакое.

Филипп нашел ее в аэропорту, перед самым отлетом. Она сидела в баре и, честно говоря, уже слегка беспокоилась, когда он внезапно нарисовался рядом, в светлом блейзере и с сумкой через плечо.

Она обрадовалась — он вроде бы не очень. Сказал: «Привет!», устроился на соседнем табурете и заказал мартини — неслыханное дело, Бруни никогда не видела, чтобы он пил что-то крепче вина. Никаких вопросов «как дела, как настроение» не последовало.

Поэтому она спросила сама:

— Ну, как ты отдохнул?

На это последовал короткий и исчерпывающий ответ:

— Нормально.

Ей показалось, что он слегка осунулся и посмуглел, словно много времени провел на воздухе.

— Отец с тобой говорил про яхту? — поинтересовалась она, чтобы как-то завязать разговор.