Стеклянные цветы

Словом, все закрутилось очень быстро.

Отъезд был намечен на понедельник, для сборов Филиппу оставалось меньше недели. Он крутился как белка в колесе: передал дела на работе, бесконечно объяснялся по телефону с Эдной, отвез ей финиковую пальму, которую Линнет вырастила из косточки и очень любила; договорился о встрече с врачом Линнет и собрал чемоданы.

Порой ему казалось, что все происходящее — это какой-то фильм или сон, который вот-вот закончится, и снова начнется привычная жизнь: работа, поездки по выходным в «Форрест Вью» и долгие одинокие вечера перед телевизором в будни. И лишь стоя у подножия холма и в последний раз оглянувшись на Линнет, Филипп осознал, что теперь долго, очень долго не увидит ее. Сердце сжалось от ощущения потери, от чувства, что происходит что-то непоправимое, неправильное, что он не должен уезжать и бросать ее!

Линнет… Имя твое…

Глава третья

Ну и свинью же подложил ей папочка! В первый момент она не поверила собственным глазам, перечитала письмо еще раз (при чем тут романы, какое ему дело до того, что она читать любит?!) и оторопело взглянула на папочкиного «эмиссара».

Да уж, на героя романа он тянул меньше всего. Разве что из жизни гангстеров… Хотя чего требовать от телохранителя?! Их ведь так и называют — гориллами.

Вот именно на гориллу он и был похож — на здоровенную белобрысую гориллу с низким лбом и маленькими невыразительными глазками. Интересно, в каком зоопарке папочка откопал такого урода?! Хорошо хоть не коротышка — даже повыше ее будет. Коротышек она всю жизнь терпеть не могла!

А одет прилично, и галстук в тон подобран…

— Так что вы скажете, мисс Трент? — спросил он.

Сказать она могла многое — по меньшей мере на пяти языках, при необходимости могла добавить и несколько шведских ругательств.

К сожалению, ругаться было бесполезно. Если бы на его месте был сам Майкл Э. Трент — тут бы она высказала все, что о нем думает, а распинаться перед мелкой сошкой…

— А что я могу сказать?! — огрызнулась она.

— Ну, если вы категорически намерены отказаться от… моих услуг — я сообщу об этом вашему отцу и больше вас не побеспокою.

— Да, а он мне тут же денежки перекроет!

Белобрысый тип молча пожал плечами.

Что делать — придется соглашаться. Пока что, по крайней мере. Со временем этого придурка наверняка легко можно будет обвести вокруг пальца — как и все мужчины, он предсказуем.

— Ладно, — вздохнула она.

— Значит, я считаю, что мы обо всем договорились, мисс Трент, — кивнул папочкин посланец.

— Меня обычно называют «госпожа баронесса»! — Нужно сразу поставить этого типа на место!

— Да? — откинувшись на спинку стула, он ухмыльнулся, смерив ее взглядом. Она и сама знала, что после ночи в «обезьяннике» выглядит не лучшим образом, тем более что у нее отобрали сумочку, где была расческа и косметичка. — Ну что ж — пошли… госпожа баронесса. Адвокат уже заплатил штраф.

Вопрос «Почему же в таком случае мы здесь сидели?!» ей удалось проглотить: неохота было выставлять себя дурой.

— Ты… Как там тебя? — спросила она, вставая.

— Филипп Берк.

— Это что — Фил, значит? — Филипп… госпожа баронесса.

Короткая пауза, которую он делал перед тем, как произнести «госпожа баронесса», выводила ее из себя. Этой паузой он словно говорил: «Знаю я тебя — никакая ты не баронесса! Как была «Каланча Мелли», так и осталась!»

«Каланча Мелли» — так ее называли в школе, после того как внезапно, за одно лето, она вытянулась чуть ли не до шести футов, став выше всех своих одноклассниц. «Каланча Мелли»… а потом — «Давалка Мелли».

Свое имя она терпеть не могла и в детстве мечтала, чтобы ее звали Мэрилин или Тиффани, или еще как-нибудь красиво. А «Амелия Трент» — это имя казалось чопорным, старомодным и каким-то накрахмаленным. Так что уж лучше «госпожа баронесса» — даром она, что ли, за старикашку выходила?!

Сама себя она обычно мысленно называла Бруни — это прозвище ей дали в закрытой школе в Швейцарии, где она провела четыре года. Сначала ее там прозвали Брунгильдой, но потом это как-то само собой превратилось в Бруни. Звучало неплохо, да и о времени напоминало не худшем: «пижамные вечеринки», подруги, танцульки, свидания… И сигаретка с марихуаной, одна на всех, торжественно принесенная ею на эту самую «пижамную вечеринку». Ух, их тогда чудом не застукали!

Кстати о сигаретах… Бруни открыла сумочку, пошарила под подкладкой — пусто!

Неужели флики нашли?

Да нет, тогда она штрафом бы не отделалась, все нервы бы истрепали.

Она взглянула на маячивший на переднем сидении белобрысый затылок хорошо хоть сел спереди, как положено телохранителю. Неужто он спер?

Но не спрашивать же его теперь: «Ты не брал случайно мои сигареты с марихуаной?» Хотя, если взял, то не случайно, а согласно папочкиному указанию «никаких наркотиков»…

Нужно сразу дать ему понять, кто хозяйка в доме!

— Жить будешь над гаражом. Там есть свободная комната, — сказала она, адресуясь к затылку.

— Согласно полученным мною инструкциям, я должен жить в доме, — последовал спокойный ответ. — Я уже выбрал себе комнату — надеюсь, вы не будете возражать.