Стеклянный ангел

Больше всего на свете Гавриил Аронович любил шахматы. Мог говорить о них часами, и разыгрывать свои мудреные партии мог без устали. Да вот только не с кем было. Поэтому периодически он заходил к Мише и умолял уважить, сразиться в партию-другую.

Миша соглашался, - не хотел обижать старика, глядевшего на него глазами грустного клоуна, - хотя шахматы ненавидел с детства. С тех пор как на школьном турнире с позором продул Славику Абрамскому из параллельного класса.

Гавриил Аронович в прошлом актер русского драматического театра. В детстве он смешил Мишу до колик, разыгрывая перед ним целые представления в лицах.

Миша знал: если кто и поможет ему загримироваться, так что мама родная не узнает, так это Гавриил Аронович.

Мама родная действительно не узнала, когда, войдя в квартиру, увидела брюнета с тонкими усиками, в огромных допотопных очках, за которыми прятались маленькие хитрые глазки. Брюнет сидел на кухне и пил чай с маминым печеньем. Мама вскрикнула и хотела бежать звонить в полицию, но тут брюнет дико расхохотался и знакомым голосом завопил:

- Мамочка, да это же я!

Маму пришлось успокаивать полчаса, она то смеялась, то ругалась.

Миша рассказал маме историю о том, что у него сегодня любительский спектакль в подшефном клубе юных туристов. Маме очень хотелось верить Мише, и она почти поверила. Спросила только: «Разве сейчас есть шефы?»

Миша чмокнул маму в щеку и убрался восвояси, удивляясь тому, как взрослые люди могут верить всякой ерунде. Гавриилу Ароновичу, например, он доверительно сообщил, что конспирация и изменение внешности ему нужны для того, чтобы проследить за любимой девушкой, которая, кажется, изменяет Мише с криминальным авторитетом по кличке «Гога конопатый». Гавриил Аронович поверил, проникся сочувствием, выпростал все свои закрома, в которых отыскался черный парик, маленькие усики, которые сажались на клей, и очки с толстыми стеклами, меняющие Мишу до неузнаваемости. Также Миша позаимствовал у Гавриила Ароновича темно-серый костюм, который оказался почти впору, только брюки были слегка коротковаты.

Теперь Миша чувствовал себя вполне готовым к тому, чтобы отправится на поиски истины в дом номер сто тридцать три по проспекту Победы, в котором произошло третье убийство. Он решил опросить соседей. Кто как ни соседи знают, что происходит в квартирах, расположенных рядом с ними, под ними, над ними. Кто-нибудь что-нибудь да слышал. Наверняка. Что-то такое, что осталось неизвестным полиции и прокуратуре. И Миша докопается до сути. Обязательно.

Камуфляж же нужен был для того, чтобы в самый ответственный момент кто-нибудь снова не заорал: «То-то я смотрю – рожа знакомая!»

* * *

Мальчик смотрел внимательно и изучающе. Большие, темные, в длинных пушистых ресницах, глаза словно существовали отдельно от лица. Словно только в этих глазах присутствовало то настоящее, что сформировалось в этом ребенке, чем наделил его Господь, а немощность и неподвижность бедного искривленного тела являлась случайным стечением обстоятельств, зачем-то вторгшимся в жизнь и судьбу маленького человека.

- Здравствуй, - сказал Миша. – А взрослые дома?

Ему стало не по себе от этого взгляда, стало неловко за эти фокусы с переодеваниями и наклеенными усами. Вдруг почувствовал себя клоуном, шуткам которого никто не смеется, и который вызывает в зрителях только досаду и недоумение.

Мальчик нажал на какую-то кнопку на ручке инвалидного кресла, в котором он сидел, и оно, мягко жужжа, отъехало вглубь коридора.

- Мама, – позвал мальчик, – голос у него был приглушенный, сипловатый. Было заметно, что ему трудно говорить.

В коридор вышла невысокая худенькая женщина с полотенцем в руках.

- Ой, Алеша, - заволновалась она, - ты почему же открыл дверь и не позвал меня? А я стираю и не слышу, что звонят. Здравствуйте, вы из ЖЭКа?

- Здравствуйте, - сказал Миша, - я из прокуратуры. Он вытянул перед собой удостоверение следователя, бессовестно состряпанное вчера на принтере и приклеенное в красную книжицу старого студенческого билета.

Женщина на удостоверение даже не взглянула, охнула, прижала полотенце к лицу:

- Проходите, проходите в комнату. А ты, Алешенька, иди к себе. Можешь включить компьютер.

Кресло снова зажужжало, и мальчик, едва не задев Мишу, выехал из комнаты.

- Садитесь, пожалуйста.

Женщина и мальчик были очень похожи. Грустные глаза, хрупкие фигуры, и что-то еще, что безошибочно позволяет определить людей, не единожды битых жизнью

- Я знала, что рано или поздно все раскроется, - сокрушенно сказала женщина.

«Ого, - подумал Миша, - неужели предчувствия меня не обманули?»

- Я знала, что рано или поздно все станет известно, - повторила женщина, опустив руки, комкающие полотенце, и села на табурет у окна.

- Рано или поздно все становится известно, - глубокомысленно произнес Миша, все еще не веря в свою удачу.

- И что же, теперь мне придется возвращать все деньги? - спросила женщина.

- Это будет зависеть от вашего желания сотрудничать со следствием, - строго сказал Миша.