Стеклянный ангел

- Тетей Джулией меня назвала, - продолжала бормотать старуха, машинально складывая рассыпавшиеся деньги в пакет, для чего ей пришлось встать на колени, помощь Миши она отвергла: «Сама, сама», - так меня уже лет десять никто не называл. Только девочки мои из училища, но не все, не все. Только самые близкие. Несколько их было… Тетя Джулия… То-то мне голос ее показался знакомым. Но не узнаю… не узнаю… не помню…

- Ох, - вдруг схватилась она за сердце, - плохо мне… плохо что-то с сердцем…

Миша поднял ее с пола, довел до кровати. Она прилегла, все еще крепко прижимая к себе пакет с деньгами.

- Слушай, - сказала с беспокойством, - надо деньги посчитать. Считай! Нет, нет, не надо! Я сама! А ты лучше иди! Иди! Я ведь тебя не знаю, вдруг ты тоже вор, - на морщинистом ее лице отразилось сильное волнение, - Вдруг, ты с ней заодно? Может, вы задумали чего?

Она попыталась встать, забормотала в тревоге:

- В милицию, в милицию надо. Нет, нет, нельзя в милицию! Деньги отберут!

Она откинулась на подушки, застонала. Миша испугался, что она сейчас, прямо у него на руках, отдаст богу душу.

- Тише, тише, Джульетта Николаевна, - заговорил он. - Никакой я не вор, я - журналист, вот мое удостоверение. А деньги спрячьте, я выйду из комнаты, а вы как спрячете, меня позовите. Я не могу вас в таком состоянии оставить. Может быть, скорую вызвать?

- Нет, постой. Дай-ка свое удостоверение. Нет, не вижу ничего. И очки где, не вспомню. Ладно, верю тебе, верю. Лицо у тебя хорошее. Возьми, пересчитай! Сколько там?

Бабуля заметно успокоилась. Приподнялась на локте, наблюдая за тем, как Миша отсчитывает купюры.

Когда Миша назвал сумму, она охнула и откинулась на подушку. Миша опять испугался. Сейчас точно отправится на тот свет!

Но она полежала несколько минут с закрытыми глазами, потом встала, прижав к себе сверток, пошла на кухню. Миша вышел следом.

- Давай чай пить, - сказала бодро, и Миша удивился, как быстро она пришла в себя.

Сели за стол. Джульетта Николаевна принесла большой цветной пакет, стала выкладывать из него коробки с конфетами, печеньем, зефиром, баночками кофе и чая.

- Видишь? Видишь, сколько нанесла? Задобрить хотела. А денег сколько! И все из-за какой-то старой афиши! Столько денег! - старушка произнесла цифру как заклинание. А ведь она мне сказала: я вам помогу, вы скоро сможете газ провести. А я ей не поверила, врет, подумала…а оказалось, правду говорит. Теперь и газ проведу, еще и на похороны останется.

Она закрыла глаза, сложила руки на животе, словно уже примеривалась…

- Так вы ее раньше не видели? - спросил Миша.

- Нет, не вспомню. Может, и видела. Что-то как будто знакомое.

- А как она выглядела?

- Белесая такая, волосы длинные. Из-за них и лица-то толком не разглядела.

«Понятно, - подумал Миша, - теперь все понятно. Там в поезде она не только выкрала карту памяти, она еще и в телефоне моем успела записи проверить. Наткнулась на этот адрес, и бегом сюда. Но афишу зачем сорвала?»

- А кто был на той афише изображен? – спросил он у задумавшейся о чем-то своем Джульетты Николаевны. - Вы?

- Нет, не я. Племянник мой Владислав Звонарев. И номер, который он поставил. Красивый номер, и название красивое – «Стеклянные ангелы».

- Расскажите, - попросил Миша, - очень интересно. А я запишу. Читателям нашего журнала будет интересно.

- Расскажу, - сказала ушлая бабуля, - но только ты того …денежки-то вперед!

Миша достал деньги, не преминув про себя удивиться: Вот Баба-яга! Столько денег ей отвалили, а ей все мало. Но уговор дороже денег, тем более ему позарез была нужна хоть какая-то информация.

- Я из старинной цирковой династии, - начала предприимчивая старуха, - из очень известной династии. Было время по всему Союзу гремела наша фамилия: Воздушные эквилибристы Звонаревы! Слыхал, может быть?

- Конечно, - кивнул Миша, - как не слыхать?

- Врешь, небось? - не поверила бабуля. - Ну да ладно, не в этом суть. Летала я под куполом, и муж мой летал, пока другую не нашел и не сбежал с ней в Киев. Ну да это к делу не относится, - причмокнула она губами, - ты чай-то пей, и ешь, конфеты вот и зефиру. Куда мне столько одной? Ну так вот, как не смогла я больше летать по возрасту, пошла в училище, что при нашем цирке функционировало, стала преподавать. Ничего, хорошая была должность, ответственная. Сколько молодых артистов прошло через мои руки! Не сосчитать теперь, и всех не вспомнить. В году этаком, - дай бог памяти, незадолго до пенсии, - лет десять тому назад, написал мне мой приятель старый - Павел. Мы в одной труппе работали. После того как все начало разваливаться, поехал он по России пробоваться в другие цирки. И пишет, мол, так и так, Джульетта Николаевна, работаю в детском доме в городе Озерске, учу детей акробатике, походатайствуйте, мол, за моих детей, в училище ваше поступать хотят. Отличные ребята, талантливые. Я написала в ответ, пусть, мол, приезжают.