Стеклянный ангел

На каникулах они съездили в автотранспортный техникум. Все лето и весь следующий год Миша натаскивал Саньку по предметам, необходимым для сдачи экзаменов. После девятого класса Втулкин успешно поступил, и стал учиться заветной профессии.

Теперь к двадцати шести годам, у Александра Втулкина был собственный автосервис — один из лучших в городе, трехкомнатная квартира в центре, защитного цвета Хаммер, и глубокая уверенность в том, что если бы не Миша, он так и остался бы дворниковым сыном, от которого воняет помойкой.

* * *

— Привет, Санек!

— Здорово, Миха! Сколько лет, сколько зим?! Давненько не заглядывал! Совсем забываешь, друг. Когда соберемся, поговорим за жизнь? Столько надо тебе рассказать.

— Соберемся как-нибудь, Санек. Времени нет совершенно. Столько проблем. Я вот тебе свою развалюху привез. Сделай что-нибудь, прошу тебя.

— Не знаю, Миха, что с ней еще можно сделать? Сколько раз тебе говорил: давай возьмем хотя бы поддержанную иномарку, я тебе ее в порядок приведу, будет как новенькая. Сколько можно на этой колымаге убиваться?

— Денег у меня нет, понимаешь? Совсем нет. С работой конкретные нелады.

— Так какие проблемы? Я займу, ведь говорил тебе сколько раз. Потом когда-нибудь рассчитаешься. Не к спеху. Почему ты отказываешься все время?

— Слушай, Санек. Я как раз к тебе с этим. Мне деньги очень нужны. Жизнь решается, иначе не обратился бы, ты меня знаешь.

— Да нет проблем, Миха. Скажи сколько, я привезу.

— И старушку мою нужно реанимировать, чтобы хоть немного поездила. Очень надо. Дня за два сможешь?

— Ну что делать, постараюсь.

— Спасибо, друг. Я знал, что могу на тебя рассчитывать.

— Да не за что, Миха. Всегда обращайся, помогу, сам знаешь.

«Знаю, Саня, знаю. И еще знаю, о чем ты думаешь, когда смотришь мне вслед. Думаешь, почему я и себе не составил план действий, и сижу сейчас в полном дерьме — без приличной машины, без квартиры, без копейки денег? Был у меня план, Санек, был — куда же без него? — да вот только провалился он с громким треском. И такое бывает…»

Часть вторая Я иду тебя искать

Глава первая

Дом, в котором произошло первое убийство, — убийство директора школы, — находился в старой части города, и Миша долго плутал в лабиринте дворов, прежде чем оказался перед четырехэтажной сталинкой с облупившейся желтой краской, лавочками у подъездов, заросшими неухоженными палисадниками под окнами первых этажей.

Он вошел в подъезд, поднялся на третий этаж, постоял, не решаясь позвонить. Пожалел, что послушался Жанну и не смастерил себе на принтере какое-нибудь удостоверение.

Дверь открыл толстый дядька в семейных трусах, над которыми тугим барабаном, натягивая майку-алкоголичку, торчало солидное пузо.

— Чего тебе? — недовольно спросил толстяк, почесывая выпирающую солидность.

— Мне бы поговорить с Милошиной Людмилой Евгеньевной.

Толстяк немного помолчал, изучая Мишу из под кустистых седоватых бровей, потом произнес недовольным хрипловатым баском:

— Не живет она здесь, съехала.

— Как съехала? Куда? — забеспокоился Миша.

— А я почем знаю? Не докладывалась…

— А вы?.. — неуверенно спросил Миша.

— А я теперь хозяин. Живу я здесь, ясно? Ходят тут всякие — спать мешают, — толстяк смерил Мишу с ног до головы уничтожающим взглядом и захлопнул дверь.

Миша постоял в растерянности: ну и что теперь делать? куда идти? вот тебе и расследование, а ведь только начал…

Развернулся, пошел по лестнице вниз, но потом передумал, вернулся, постоял перед дверью, но позвонить не решился. Вздохнул и позвонил в соседнюю квартиру.

Через пару минут на пороге стояла бабулька в огромных очках.

— Пришел? — сказала она неожиданно звонким голосом. — Заходи!

Миша потоптался в прихожей.

— Ну чего ты там? — крикнула старушка. — Иди уже!

Миша пошел на голос.

— Вот, гляди, — сказала старушка, — двенадцать метров, окно во двор. Восемь тысяч в месяц. Водку не пить, девок не водить.

До Миши дошло, наконец. Бабуля сдает комнату и с кем-то его перепутала.

Он не стал ее переубеждать. Ему нужно было задать несколько вопросов. Пожалуй, бабулечка сможет ему помочь. Старушки всегда все знают.

— Хорошая комната, — подыграл Миша, — и прекрасный вид из окна.

Под окном дрожало на ветру тщедушное сборище рахитичных берез.

— Дороговато только, — добавил Миша, — боюсь, не осилю.

— Чего говоришь? Ты погромче, я слышу плохо! Аппарат есть, так я не ношу, ну его, пищит все время! — выдала старушка скороговоркой.

— Дорого, говорю! — прокричал Миша.

— Да как же дорого! Восемь тыщ всего прошу! И рынок рядом, и вокзал, и магазинов полно, — заволновалась старушка, — не найдешь лучше!

— А ну, положь! Кому сказано — положь! — раздался вдруг за спиной Миши зычный баритон.

Миша вздрогнул, быстро оглянулся. В комнате кроме них с бабулей никого не было.

— Что это? — спросил он у хозяйки, которая никак не среагировала на таинственный голос, похоже, просто не услышала.

— Чего? — спросила она, наморщив лоб под цветным ситцевым платочком, умильно повязанным вокруг личика, похожего на печеное яблоко.

— Кто это разговаривает?