Стеклянный ангел

Вдруг он услышал за спиной какой-то звук, какой-то шорох — еле уловимый, осторожный, вкрадчивый…

— Она здесь, — подумал он, и мерзенький липкий страх снова пополз по его спине.

Он кинулся к двери, закрыл ее, навалился всем телом, в голове стучала одна мысль: "Она здесь, она убьет меня!" Но он сделал над собой усилие, встряхнул головой, пришел в себя. «Бабы испугался, бабы испугался!» — твердил он себе, словно уговаривая, потом решительно распахнул дверь и вышел снова в этот темный коридор.

Услышал, как в подъезде открылись двери лифта, и метнулся вон из квартиры. У самой двери внезапно остановился, схватился за голову, кинулся обратно в гостиную.

На журнальном столике, накрытом, видимо, к ужину, — шампанское, фрукты, пирожные, два фужера, наполовину полные или наполовину пустые, это уж кому как, Сенину уж точно все равно, — он увидел то, за чем вернулся: ключи от машины.

Стараясь не глядеть на тело, он схватил ключи и снова кинулся вон.

Эта минутная заминка позволила тому, кто вошел в лифт, беспрепятственно поехать вниз.

Мише пришлось галопом нестись по ступенькам.

Между пятым и шестым этажом он зацепился носком сапога за какой-то выступ и рухнул с высоты своего немаленького роста, больно ударившись коленом о край ступени и громко взвыв от боли. Но самое плохое заключалось в том, что при падении он выронил телефон, и тот, отскочив от твердой поверхности, упал в бесконечный, зияющий чернотой, пролет, и был навсегда потерян. Миша еще несколько секунд наблюдал за его полетом в сквозной прорехе между серых бетонных плит лестничных секций.

Можно было вернуться в квартиру Сенина и взять его телефон, — Миша видел его на том журнальном столике, — но в этом случае время будет безнадежно упущено, преступница скроется, и тогда останется только звонить в полицию и тупо дожидаться помощи.

Нет, своего Миша теперь не упустит, он догонит ее, задержит, сделает отличный репортаж и получит свое место под солнцем. Заслуженное место!

Лестница, казавшаяся бесконечной, наконец, закончилась.

Он бросился к лифту, но ярко освещенная кабина, разумеется, была уже пуста. Птичка вылетела из клетки.

Миша кинулся во двор. Одна из машин, ослепив его фарами, с ревом рванула со стоянки.

Миша бросился к Сенинскому БМВ, руки не слушались, тряслись. Наконец, ему удалось открыть дверь, он сел, завел мотор. Только бы справится с управлением, только бы справиться! Он никогда не водил такую машину, но раздумывать некогда, авось вывезет!

На большой скорости, рискуя побить машины на парковке, он отчаянно вырулил и рванул следом за автомобилем, стремительно исчезающим в темноте наступающей декабрьской ночи.

Глава двадцать пятая

Он старался не выпускать машину Алисы из виду. И еще боялся, что не справится с внедорожником, который, казалось, еще не остыл от прикосновений хозяина… убитого… убитого хозяина. У Миши было ощущение, что он угнал чужую машину, и теперь не он гонится за убийцей по этой опасно скользкой дороге, а за ним гонятся. Он вцепился в руль, руки дрожали от напряжения. Мимо окна мелькали деревья и столбы, снег падал сплошной мутной пеленой, видимость была отвратительная, и Миша с трудом различал два петляющих, дрожащих, безудержно несущихся вперед огня.

Из-под колес летели облака снежной пыли, подсвеченные светом фар, вдоль дороги тянулась темная полоса леса, мерно и солидно гудел мотор, снег все налипал и налипал на лобовое стекло, так что отчаянно елозящие дворники уже не справлялись. Фары выхватывали из темноты лишь маленький островок дороги, а на остальном безгранично окружавшем ее пространстве была только тьма и тьма, и резал глаза этот пронзительный контраст между темным, плотно нависающим над землей, небом и белым рыхлым полотном убегающего вдаль шоссе. Фары встречных машин вспыхивали внезапно и тревожно, и тут же стремительно уносились прочь, в ту темноту, что исчезала за спиной.

А впереди все петляла и летела бесконечная белая дорога, и все полыхали, вихляя и дрожа, огненные зигзаги фар уходящего от погони автомобиля, в котором была она — Алиса… Алиса…

БМВ послушно отзывался на каждое его движение, и Миша впервые с тех самых пор, как получил права, почувствовал, что значит хороший автомобиль, действительно хороший, не развалюха на колесах, не кусок ржавого металла, за который иногда бывало так мучительно стыдно, а настоящий друг и помощник мужчины, который весь день вынужден крутиться как белка в колесе и поспевать в сто мест разом. Впрочем, мгновенно сообразил Миша, людям, которые могут позволить себе такое авто, нет нужды крутиться и поспевать, они могут просто наслаждаться этим комфортом у себя под задницей и двигаться в нужном им направлении в прямом и переносном смысле.