Стеклянный дом

Спенсер заставил себя улыбнуться в ответ и понес Сагу к коляске. Чувство вины, что он не поведал Фредрике о своих неприятностях, росло с каждым часом. Скоро он просто вынужден будет все ей рассказать.

Тува интересуется им? Спенсер счел тогда, что это полностью исключено, обозвал себя старым пердуном. Он был уверен, что поступил правильно, хотя на самом деле хуже просто не могло быть.

Гараж оказался больше, чем ожидала Фредрика. Им давно не пользовались, о чем говорила перегоревшая лампочка под потолком и нетронутый слой пыли. Сестра Дианы Тролле подтвердила это предположение, протягивая Фредрике карманный фонарик:

– Мы используем гараж как склад. Уж сколько раз мы говорили, что нужно все здесь разобрать, отделаться от старого хлама! Но все никак руки не дойдут. – Она вздохнула. – Наверное, теперь будет легче все это выбросить, когда мы знаем, что она уже не вернется.

Фредрика понимала ход ее мыслей. Свет фонарика выхватил из темноты коробки, поставленные друг на друга. В углу отдельно были сложены несколько туго набитых больших черных мешков для мусора. Посреди помещения стоял на боку диван, рядом – разобранный стол и несколько стульев.

– Мебели у нее было не много, тут в основном одежда и прочие мелочи. Все лежит в коробках.

– А что в тех мешках?

– Постельное белье, подушки, одеяла.

Фредрика огляделась. Ворота гаража, выходившие на улицу, были заперты. Они вошли через маленькую дверь со стороны дома. Все окна были заклеены картоном, свет снаружи почти не пробивался.

– Если понадобится помощь, позовите меня, я буду рядом, – сказала сестра Дианы и исчезла в доме, оставив Фредрику одну.

Убогость имущества привела Фредрику в мрачное расположение духа. Не много скарба успела собрать за свою короткую жизнь Ребекка Тролле.

Решительно подойдя к стопке коробок, она открыла верхнюю. Руки сразу покрылись пылью и грязью. Карманный фонарик лежал рядом, давая необходимое для работы освещение. В коробке оказались книги. Фредри ка перебирала их: все те же произведения для подрост ков, которые она сама когда-то читала. Закрыв коробку, она поставила ее на пол и взялась за следующую.

В этой тоже книги.

В третьей была обязательная учебная литература. Кое-что из этого она знала по собственным студенческим годам. Она вынимала книги одну за другой, взвешивала на руке, читала аннотацию на задней стороне обложки, возвращала их на прежнее место. Поиски продолжались наугад – она не знала точно, что именно ищет.

Новая коробка – еще книги. В самом низу – папка с газетами и журналами. Фредрика отметила, что Ребекка Тролле любила порядок. При ближайшем рассмотрении оказалось, что стопки книг рассортированы по авторам в алфавитном порядке. Вряд ли те, кто упаковывал ее вещи, стал бы заниматься такой сортировкой: должно быть, так они стояли на полках. Фредрика, всегда много читавшая, почувствовала внутреннее родство с Ребеккой.

Теперь она взялась за новую пирамиду коробок, сокрушаясь, что они никак не помечены. В верхней лежала кухонная утварь, в следующей – обувь. Карманный фонарик скатился на пол и начал мигать; Фредрика нервно потрясла его. Без света здесь просто делать нечего. С облегчением убедившись, что фонарик благополучно пережил падение, она стала рыться дальше. При виде обуви ей сделалось совсем нехорошо, будто она подошла к Ребекке слишком близко. Это было такое личное, интимное – вся обувь оказалась ношеная. С сомнением она достала розовые туфли на высоком каблуке. Когда, в какой ситуации такие надевают? Решительно положив туфли обратно в коробку, Фредрика взялась за следующую.

Записи. Сердце Фредрики забилось сильнее, она взяла фонарик в руку, чтобы лучше видеть. Блокноты, папки, переплетенная записная книжка. Наклонив коробку, Фредрика вывалила все содержимое на пол. Затем уселась по-турецки и начала перебирать. Пол в гараже был холодный, Фредрика достала какую-то книгу и подложила под себя.

Два блокнота были мелко исписаны, – судя по всему, это конспекты лекций. Страница за страницей четким почерком Ребекка записывала рассуждения, совершенно вырванные из контекста и непонятные для непосвященного читателя. Тяжеловесные формулировки о значении Сельмы Лагерлёф для развития всей шведской женской литературы, пересказанные в нескольких предложениях.

Отложив блокноты, Фредрика открыла переплетенную записную книжку. «Теа Альдрин: упущенная Нобелевская премия», – написала Ребекка на первом листе.

Теа Альдрин. Имя вызвало воспоминания, от которых Фредрику словно накрыло теплой волной. В детстве она обожала книги Теа Альдрин об ангелочке Дисии. Каково же было ее удивление, когда она узнала, что издательство перестало выпускать эти книги – ответили, что на них нет спроса. Если надо, стоит поискать в библиотеке или в букинистическом магазине.