Стеклянный дом

– Здесь написано, что это за катер.

Он ткнул пальцем в бумагу: «Рюдс хайен». Длина – пять метров. Подвесной мотор марки «Эвинрюде» в пятьдесят лошадиных сил.

– Не самое большое плавсредство, – усмехнулся Петер. – А что это за «Рюдс хайен»?

– О, это настоящая жемчужина! – ответил коллега. – Катер модели «Рюдс» семидесятых годов. С капитанским мостиком и каютой. Наверняка даже два спальных места.

– Так в нем можно ночевать?

– Прекрасно можно.

«Но не сейчас», – подумал Петер. По ночам температура по-прежнему опускалась до минус десяти градусов. В такую погоду только безумец мог ночевать на катере. Хотя вполне возможно, что Хокан доведен до отчаяния.

– Разве лодочный сезон уже настал? – спросил Петер.

– Нет пока. Но после первого мая клубы обычно начинают спускать на воду свои яхты.

– Стало быть, мы можем исходить из того, что катер по-прежнему стоит на берегу?

– Это ничего не значит. – Коллега отрицательно покачал головой. – Он мог сам спустить катер на воду, даже вопреки правилам клуба. Если он вообще принадлежит к какому-либо клубу.

Письменный стол у Хокана был маленький, окруженный высокими книжными полками. Петер внимательно оглядел корешки книг, обнаружил на нижней полке ряд папок. Они были помечены годом – с 1998-го и далее. Петер вытащил последнюю, на которой значился 2009 год.

Хокан был настоящим аккуратистом: все бумаги рассортированы по категориям, разложены в разноцветные отделения. «Телефон», «Квартира», «Интернет», «Гарантии». И в самом низу: «Катер».

Здесь Петер нашел всю нужную информацию. Катер был приписан к яхт-клубу «Святой Эрик», рас положен ному напротив Карлберга. И Хокан только что оплатил членские взносы за год вперед.

Петер поспешно захлопнул папку. Алексу придется поручить кому-нибудь из следователей заняться катером. Сам он спешил в Упсалу.

Всей душой Алекс жаждал пойти к Фредрике и постучать в ее кабинет. Сесть напротив нее и рассказать о последних открытиях. Это казалось единственно правильным, если рассуждать по-человечески. Но логика подсказывала нечто иное. Существовал риск, пусть микроскопический, что Спенсер Лагергрен замешан в убийстве Ребекки Тролле. И еще более ничтожный процент риска, что Фредрике известно о соучастии ее сожителя, но она решила об этом молчать. Поэтому Фредрика не должна знать, что именно расследуют сейчас Алекс и Петер. Тогда задним числом никто не сможет обвинить его, что он неправильно поступил.

Вернувшись к материалам прежнего следствия, Алекс пытался найти там следы Спенсера. Ребекка неоднократно звонила на коммутатор Упсальского университета, в последний раз – накануне исчезновения. И, судя по ее ежедневнику, у нее была предварительно назначена встреча со Спенсером два дня спустя. Во всяком случае, в ежедневнике значился человек с инициалами С. Л., а рядом приписка: «Не подтверждено». Алекс был почти уверен, что речь шла о Спенсере Лагергрене.

Впрочем, ежедневник являлся сомнительным источником информации. Существовал риск, что они все понимают неправильно. И кто знал, сколько у Ребекки было других встреч, не обозначенных в записях? А сколько она отменила, не вычеркнув?

Но, так или иначе, других источников у них нет.

Алекс открыл блог следствия, отыскал те несколько строк, которые заставили его заняться версией о смене научного руководителя. Показания однокурсницы: Ребекка была настолько недовольна своим прежним, что обратилась к другому – в Упсальском университете.

Он позвонил ей. Не стал утруждать себя формальностями, просто хотел получить ответы на несколько вопросов.

– Фрида.

– Это Алекс Рехт из полиции. Мы можем поговорить?

Да, все в порядке. По ее голосу он услышал, что его звонок заставил ее занервничать. Он поспешил изложить суть дела: на прошлой неделе с ней общался его коллега, и теперь возникли дополнительные вопросы. Она заколебалась: ведь она уже рассказала все, что помнила.

– Тот новый руководитель, с которым связывалась Ребекка. Вы по-прежнему не помните, как его звали?

– К сожалению, нет. Мне очень жаль, что я не могу вам помочь.

– Ничего страшного.

«Но хотя бы попытайся! – мысленно воззвал он. – Что-нибудь в памяти всегда оседает».

– Вы не помните, называла ли Ребекка его имя?

В трубке раздавалось дыхание Фриды. Интересно, почему так происходит? Почему люди начинают дышать по-другому, когда пытаются что-то вспомнить?

– Кажется, называла. Но точно не помню, как его звали. Какое-то необычное имя… Типа Гилберт.

– Может быть, Спенсер?

– Да!

Облегчение на другом конце: наконец она что-то вспомнила и смогла оказаться полезной.

– Его звали Спенсер, а фамилия кончалась на «грен».

Алекс посмотрел на снимок Спенсера Лагергрена, распечатанный с сайта университета. Четкие черты лица, густые седые волосы, орлиный взгляд. Не так ли выглядят убийцы, расчленяющие своих жертв?

– Они встречались?

– К сожалению, не знаю. Она, конечно же, очень хотела с ним встретиться, поскольку ей нужна была помощь в работе над дипломом. Но я не знаю, состоялась ли встреча. Зато я вспомнила кое-что другое. Хотя не знаю, пригодится ли вам это.

Алекс почувствовал, как растут ожидания.

– Рассказывайте.