Увиденное мной тогда в спальне двоюродной прабабушки Умы и по сей день остается самым нежным и трогательным зрелищем, которое я когда-либо видел, и с того самого дня, когда я начал писать эту книгу, ту книгу, которую так и не написала моя мать, я знал, что закончится она именно так.