Стеклянный Джек

– Именно об этом и речь. Я работал быстро, как мог, но мне понадобилось время. И в конечном итоге мне пришлось убивать своих сокамерников, иначе я не смог бы сбежать. Мне это не доставило удовольствия.

– Шесть человек. Ты их всех убил?

– Нет, – ответил он с легкой поспешностью. Затем прибавил: – Кое-кто уже был мёртв. Они… передрались между собой. Были жертвы. Но потом я убил тех, кто выжил. Мне это не доставило удовольствия. Я так поступил, потому что не нашел иного выхода. Если б я остался, если бы решил просто отбыть свой срок, то Улановы схватили бы меня. И потом всё обернулось бы очень плохо для человечества.

– Потому что у тебя была пушка?

– Тогда у меня не было её при себе. Но я знал, где она спрятана. И они бы выудили эту информацию из меня.

– Погоди-ка, – сказала она. Её разум выстраивал все части истории в ряд, цепляясь за те, что не подходили. – Когда Бар-ле-дюк тебя опять поймал, в твоей собственной сфере, ты согласился с ним пойти. Опасность не изменилась: даже хуже, у тебя при себе был действующий пистолет. Угроза для выживания вида. Ты ведь мог уничтожить себя, лишь бы не попасть ему в руки, правда?

За все годы, что Диана знала Яго, ей ни разу не приходилось видеть то, что произошло с ним дальше. Он смутился. Его щёки потемнели от прилившей крови, и он отвёл глаза.

– Это совсем другое дело, – произнес он.

– Другое?

– Как я и объяснил Айшварии, дать ему бой означало убить не только себя, но и тебя.

– И что? Что же здесь «другого»? Чем этот случай отличается от того? Тех людей в тюрьме ты убил довольно быстро. На кону судьба человечества, ты же сам сказал! И почему же ставки вдруг изменились, когда Бар-ле-дюк заявился к тебе домой? Как может твоя жизнь, или моя, или Сафо вдруг оказаться ценней, чем все остальные жизни?

– Соглашение, которое я заключил с Бар-ле-дю-ком, – договор, записанный ЗИЗдроидом. Это было превыше всего.

– Ради богини, почему? Зачем ты собрался пожертвовать собой? – не отступала Диана. – По-твоему, этот глупый договор стоил того, чтобы рисковать всей Системой? Жизнями триллионов?

Он открыл рот, но не смог выдавить из себя ни звука. Провёл ладонью по коротким жестким волосам и закрыл глаза. Потом наконец ответил:

– Да.

– Ты сошел с ума? Всё человечество – всё население Системы? Триллионы жизней в обмен на мою безопасность?

Яго сказал:

– Потому что я тебя люблю.

Она разозлилась, услышав это. И хотела тотчас же возразить, сказать: «Не мели ерунды!», или «Идиот!», или что-то в этом духе. Но, взглянув на него, поняла, что не может просто взять и отчитать его. Меч в её сердце отправился в ножны, однако причиной тому была жалость, а не любовь. Ох, до чего же это было неприятное, острое и, хуже всего, несвоевременное чувство. Она подумала: «Мне всего шестнадцать. Он на целое поколение старше. Он должен был следить за своими чувствами – не я». И, пытаясь переместить разговор на территорию, не столь опасную в плане эмоций, но заранее зная, что ничего не выйдет, Диана проговорила:

– Твоя верность моей семье похвальна, Яго. И тем не менее…

– Это никак не связано с верностью.

– Чушь какая-то, – неопределенно бросила она.

– Это связано с тобой, – сказал он. – Я тебя люблю.

– Ты же говорил, что никогда не принимал КРФ. Что МОГмочки тебе его не давали, потому что им нужна была твоя инициативность и они верили в твою преданность и всё такое прочее.

– Это правда. Когда я говорю, что люблю тебя, я… понимаешь, это говорит моё внутреннее «я».

Она посмотрела на него. Вежливость, вне всяких сомнений, требовала сохранять нейтральное выражение лица, но она вдруг самым жутким образом содрогнулась от отвращения, и её черты исказились. Она с трудом взяла себя в руки.

– Не стоило бы, – проронила она после короткой паузы.

Его губы изогнулись в грустном подобии улыбки:

– Боюсь, это не зависит от моей воли.

– Ну вот, – упрекнула она его, – ты же знаешь, что я никогда не смогу ответить тебе взаимностью – ведь знаешь же? Такого не будет. Дело не в том, что ты мужчина. И не в разнице возрастов – хотя, если честно, обе эти вещи играют роль. Я просто не хочу, чтобы ты думал, будто нашим, э-э, отношениям препятствуют такие вот, э-э, пустяки. Ты мне нравишься, но истинного единения душ у нас с тобой никогда не будет.

– Я знаю, – просто ответил он. – Это безнадёжная любовь. Но любовь – не пламя, которому нужен кислород надежды, чтобы гореть. Это совсем иной род огня. Я не могу его погасить, не чувствовать этого к тебе.

Диана открыла и закрыла рот. Это всё-таки была проблема совсем иного рода. Она попыталась разобраться в своих чувствах, но поняла, что не знает, в чём они заключаются. Тут ей в голову пришла мысль:

– Всё дело в сексе?

– Нет, – сказал он. – О, нет-нет.

– Ты просто не признаёшься, – заявила она.