Стеклянный город

   - Вот в этой комнате скончался Эрих Второй, - объявил сопровождающий нас старик-ключник, который служил, наверное, еще при деде покойного барона Оорла, - он приехал сюда поохотиться и умер от сыпной лихорадки.

   - Здесь и заночую, - усмехнулся я.

   - Здесь никто не ночует, - сказал ключник, - сюда приходит тень Беатрис.

   - Той, что утопилась после его смерти? - эту легенду я слышал.

   - Да, она очень любила его.

   - На такую женщину стоит посмотреть, - сказал я, - постелите мне здесь!

   И мы пошли дальше. В подземелье ключник нас оставил одних. Клавдий шел впереди с факелом, за ним Эрна, за ней я. Мы увидели камеры пыток, решетки и клетки, в которых в темные времена бароны держали своих врагов, свернули в узкий коридорчик и попали в крохотную комнату, в которой стояли только стол, скамейка и, как ни странно, шкаф, такой древний, что казалось: дыхни - и он развалится.

   Я осторожно его раскрыл. Шкаф был пуст. Задняя стенка показалась мне беспросветно, угольно черной. Я хотел потрогать ее, но рука прошла насквозь, как в том щемящем сне, когда я гладил детей Марты. У шкафа не было глубины.

   - Что это? - удивился Клавдий, - подземный ход?

   - Нет, - сказал я, тоже немало озадаченный, - это что-то совсем другое.

   Эрна заглянула в шкаф и тоже протянула руку. Рука ее исчезла до локтя, потом до плеча, потом она ее вынула и внимательно осмотрела.

   - Это называется "Колодец", - сказала она, - из него один шаг туда, и бесконечность обратно.

   - Куда туда?

   - Этого я не знаю.

   - А как узнать?

   - Очень просто, Бриан. Просунь туда голову... если не боишься.

   Я ей слепо верил и готов был сунуть голову куда угодно. Да и любопытство распирало.

   - Ладно. Попробую.

   - А я тебя подержу, - сказал Клавдий и передал факел Эрне.

   Эрна была спокойна, это обнадеживало. Я смело сунул голову в эту черноту. После мрака подземелья я на секунду ослеп от неожиданно яркого света. А потом я увидел, и это было совершенно невозможно, свою собственную комнату во дворце герцога Тарльского, из которой уехал сегодня утром. Чуть позже я понял, что смотрю из одного из шести огромных зеркал, того, что слева от камина. А потом я услышал голоса и сразу вернулся назад.

   Клавдий не выпускал меня из объятий.

   - Ну? Что? Как?

   - Как вы думаете, где я был? - отчитался я, - в своей гостиной в Тарлероле! Эрна, что это значит?

   - "Колодец" - то и значит. Тебя что-то испугало?

   - Там кто-то есть.

   - Вот и отлично. Послушай, что говорят у тебя за спиной. Для того и делали "Колодцы".

   - Надо же! А вдруг они меня увидят?

   - Никогда. Я же сказала, туда - шаг, оттуда - бесконечность.

   Ведьма была восхитительна!

   - Ладно, - решился я, - держи меня крепче, брат Клавдий.

   В моей комнате находились Лаэрт и герцогиня Фурская. Я это понял по голосам. Потом знатная гостья села в кресло и попала в поле моего зрения. Судя по дорожному костюму, мокрым сапогам и остаткам прически, она только что приехала. Она смотрелась в зеркало, можно сказать, в меня, но ничего не видела, кроме своего отражения, усталого, озабоченного, без традиционной самоуверенной улыбки.

   - Жду еще десять минут и еду. Иначе меня хватятся.

   - Я сам ему всё передам.

   - Тебя он может не послушать.

   - А тебя, Флора?

   - Я - другое дело! Как ты думаешь, он сможет пойти против короля?

   - Он фанатик. Свобода Лесовии для него превыше всего.

   - Отлично! Ну и монашка мы подобрали!

   - Он не монах, Флора. Дьявол сыграл с нами злую шутку.

   - Вот как?

   - Тот монах умер. А этот - вообще черте кто! Он очень опасен, Флора. Нужно срочно разузнать, кто он такой.

   - А что нам это даст, Лаэрт? Другого документа он нам не подпишет!

   - Подпишет. Наверняка у него какое-то преступление в прошлом! Иначе, зачем он выдавал себя за Антонио Скерцци?

   - Будем надеяться, что так. Я этим займусь.

   - Постарайся, Флора. Король мечтает избавиться от Бриана, ему будет достаточно малейшей зацепки...

   Я сел на скамейку рядом с Эрной. Она погладила мою руку с пониманием.

   - Что? Не очень приятно, да?

   - Да нет, ничего особенного, - вздохнул я, - а вообще, полезная вещь, этот шкаф!

   - Сейчас их делать разучились.

   - Жаль. А ты слышала, есть такая книга, где всё сказано про эту чертовщину.

   - Такая книга есть. Только ее прочесть никто не может.

   - Даже ты? - усмехнулся я, мне уже казалось, что моя ведьма может всё.

   - Даже я, - сказала она, - и книги этой у меня нет. Я ее даже никогда не видела.

   Ночевал я, как и намеревался, в комнате, где умер Эрих Второй, может даже, на той самой кровати, если она за триста лет не развалилась. Мне снился прекрасный сон: наш дом из красного и белого кирпича, солнечное утро, звонкий смех Марты, цепкие объятья маленькой розовощекой Элизы и веселое щебетание неумолкающего Тонио. Это было из моей первой жизни. Потом брат Фома заехал мне пивной кружкой по зубам, и я проснулся.