Стеклянный лес

– Я не прячу их под матрасом, но знаю, где добыть, – объяснила Руби и коснулась его плеча. – Только нужно, чтобы кто-нибудь помог. А у меня нет никого, кроме тебя, дядя Пол.

Пол открыл рот, и Руби знала, что он хочет спросить ее о Шепарде, а еще больше хочет узнать, зачем она вызвала его на разговор.

– Руби, ты можешь мне доверять. Расскажи все, дорогая, и не сомневайся в моей преданности.

Глава 34 Энджи

Я собиралась укладывать Пи Джея спать, когда зазвонил телефон. Я поспешила на кухню и сняла рубку.

– Резиденция Глассов.

– Энджи? – раздался женский голос.

– Да. – Это была не мама и не одна из сестер или подруг. И не директор школы, которая звонила вчера. Как, бишь, ее? Миссис Хоук.

– Энджи, это Джин Келлерман. – И прежде чем я успела что-либо ответить, она продолжила: – Я просто хотела… извиниться – вот, пожалуй, подходящее слово. Да, я хотела извиниться за свою статью во вчерашней газете. Я совсем не подумала о реакции Пола. – Она выдержала паузу, а потом заговорила снова: – Он ее видел?

– Видел. – Я старалась говорить как можно безразличнее.

– Надеюсь, он на вас не разозлился? Я знаю, что Пол не склонен выносить сор из избы.

Я выдохнула, а потом спросила:

– Откуда вы это знаете, Джин? Во время нашей первой встречи вы сказали, что муж должен вас помнить, но он ответил, что не помнит. – Я пересекла кухню, налила стакан воды и сделала большой глоток. – Однако мне сразу стало ясно, что вы знакомы, и очень хотелось бы услышать объяснение.

– Частично об этом рассказывалось в статье. Вы читали ее?

– Мне удалось прочитать только то, что была написано на первой странице. – Ужасно не хотелось признаваться, что Пол вырвал газету у меня из рук.

Я огляделась, задумавшись о том, что стало с газетой. Должно быть, Пол ее выбросил.

Джин молчала.

– Так, может быть, вы все же объясните? – не сдавалась я.

– А вы спрашивали об этом у Пола?

Я призналась, что не спрашивала.

– Знаете, – в голосе Джин послышалось облегчение, – я поступлю неправильно, если раскрою весьма… личную информацию, которой мужчина не поделился даже с собственной женой, но если вам неловко разговаривать с Полом, то в нашей редакции есть копия вчерашней газеты, так что в любое время можете приехать и почитать.

Я ничего не ответила, а вместо этого спросила:

– А почему вы не возле нашего дома? И почему нет других репортеров? Вчера представители прессы обложили нас со всех сторон, а сегодня все куда-то подевались.

Джин рассмеялась.

– Вчера вечером стало известно, что в Йонкерсе полиция накрыла банду наркоторговцев. Так что теперь все там. Я тоже поеду, только чуть позже.

– О… – Я не знала, что сказать. – Пожалуй, для нас это хорошо.

В этот момент расплакался Пи Джей, и я закончился разговор.

Пол вернулся около полудня. Я как раз освобождала кухонные полки от продуктов.

– И что мне со всем этим делать? – спросила я. – Думаю, банки можно пока оставить в отличие от муки, сахара, печенья и круп.

Пол покачал головой.

– Просто выброси все. Это уже никому не нужно.

Я с минуту смотрела на мужа. Мне отчаянно хотелось рассказать ему о просьбе Руби, показать альбом с фотографиями и вместе узнать, что за тайны он хранит. Хотелось рассказать о звонке Джин и заставить его признаться, если он действительно что-то скрывает. Мне хотелось избавиться от тайн и недомолвок, чтобы развеять витающую над Стоункиллом зловещую атмосферу недосказанности и двигаться дальше.

Однако интуиция подсказывала, что это не слишком хорошая идея, хотя мне и не нравилось, что у нас с Полом появились друг от друга какие-то секреты.

Чего я действительно хотела, так это вернуться к прежней жизни, где были только я, Пол и малыш. К жизни, в которой остальных Глассов не существовало.

Пол показал мне билеты, аккуратно уложенные в конверт с ярко-красным логотипом авиакомпании «Нортвест эйрлайнс».

– Мы улетаем во вторник. На понедельник билетов не было. Помоги Руби собрать вещи.

Я провела пальцами по конверту, словно там лежал пропуск участника состязаний лозунгов и рифмовок, которые так обожала моя мать, не терявшая надежды стать очередной обладательницей приза в тысячу долларов.

Я постучала в дверь.

– Руби? Можно войти?

Сначала мне никто не ответил, а потом раздалось приглушенное «да», и я вошла в комнату.

Мое внимание привлекло большое створное окно, из которого открывался вид на лес. Сквозь листья раскидистого клена, растущего недалеко от дома, пробивались солнечные лучи.

Я перевела взгляд на книжную полку, заставленную книгами, которые и сама читала несколько лет назад, учась в старших классах школы. «Алая буква», «Гордость и предубеждение», «Большие надежды». Я улыбнулась, подумав о мисс Уэллс, диктующей список обязательной литературы. Однако рядом с классическими произведениями я увидела и более современные, которые ученикам не только не рекомендовали, но и, возможно, даже запрещали читать: «Лолита», «451° по Фаренгейту», «Гроздья гнева». Во всяком случае, так было, когда я училась в школе.

Руби лежала на кровати с книгой «Убить пересмешника» в руках, уставившись на меня невидящим взглядом.