Стеклянный лес

– Что они имели в виду на похоронах? Когда сказали, что вам здесь не место. Что они имели в виду? – Руби старалась найти ответ в глазах Шепарда. – Я знаю, что они говорили не об этом.

Шепард кивнул, но ничего не ответил.

– Значит, об этом? – Руби достала из сумки смятую газету, развернула и показала Шепарду.

Номер вышел несколько недель назад. Вверху страницы крупными буквами было написано: «МНЕНИЯ», – но эти буквы стали расплываться от падавших на газету капель дождя. Взгляд Шепарда застыл на статье, озаглавленной «Что не так с Обществом Джона Бирча? Если одним словом, то всё». У него не было необходимости ее читать, содержание статьи было ему определенно знакомо.[17]

– Это написали вы, не так ли? – спросила Руби.

– В конце статьи стоит мое имя. Напечатано черным по белому. – Голос Шепарда звучал подавленно.

– Мой отец пришел в ярость, когда это прочитал.

Шепард кивнул:

– Я совершенно не удивлен.

Руби сделала шаг назад, и Шепард, протянув руку, коснулся ее плеча.

– Руби, я никогда не скрывал, кто я такой: ни от тебя, ни от… остальных.

– Вы клянетесь мне? Клянетесь, что у вас не было от меня никаких секретов?

– Есть вещи, которые мы не обсуждали, – произнес Шепард, – но между нами никогда не было никаких секретов или лжи.

Поверив ему, Руби подошла ближе и снова обняла за шею, готовая стоять, казалось, так вечно, но, увы, это невозможно.

– Спасибо, что встретились со мной сегодня, – сказала она, когда они разжали объятия.

– Ты же знаешь, что я прихожу по первому твоему зову.

Руби рассказала о билетах на самолет, об отъезде в Висконсин через несколько дней и о других вещах, которые Шепарду необходимо знать. Она болтала без умолку, ведь такая разговорчивая она была только с ним.

Наконец пришло время прощаться. Руби начала развязывать рукава свитера, но Шепард ее остановил:

– Оставь себе.

Перешагнув через низкую каменную ограду, он направился к машине, а Руби вернулась в свою «птичью клетку».

Глава 37 Силья

1950–1951 годы

В августе исполнился год с того дня, как в Пикскилле произошли массовые беспорядки. Читая посвященные этому событию статьи в газетах, Силья вспоминала о Дэвиде. Как бы все сложилось, не окажись он тогда поблизости? Ей не хотелось даже думать об этом.

С того вечера Силья больше ни разу не видела Дэвида, хотя частенько ловила себя на мысли, что повсюду высматривает его – на железнодорожной станции, в магазинах по выходным, на концертах и представлениях у Руби в школе. Силья прокручивала в голове возможные сценарии их встречи и представляла, как ловит на себе его взгляд на запруженной людьми железнодорожной платформе или на улице.

Силья понимала, что подобная встреча маловероятна, ведь она не знала ни его адреса, ни фамилии – вообще ничего о нем не знала – и все же продолжала мечтать.

В октябре Силья перешла на новую должность – управляющей рестораном в отеле «Ратерфорд», расположенном в центре Манхэттена. Хозяин отеля долго ее обхаживал, и когда его прежний управляющий вышел на пенсию, сразу позвонил и пригласил на собеседование.

Новая должность была более престижной и высокооплачиваемой, но и работать приходилось больше. Теперь Силья редко видела дочь, но та понимала, что мать делает то, что должна. Руби выросла покладистой девочкой. Точно такой же была в ее возрасте и сама Силья.

Примерно в это же время Генри поступил на заочные курсы по криминалистике, по окончании которых он мог бы стать частным детективом, причем работать, как гласила реклама, «по несколько часов в свое свободное время». Эта фраза заставила Силью мрачно улыбнуться. Чего-чего, а свободного времени у ее мужа было хоть отбавляй.

Задания присылали по почте. Курс, рассчитанный на год, состоял из шестидесяти восьми заданий, но Генри потребовалось гораздо больше времени. Он выполнял каждое задание по несколько раз, дабы убедиться, что все сделано идеально. «К чему вообще учиться, если проявляешь в деле небрежность?» – говорил он.

Силья вздыхала, но не спорила, а на вопросы коллег о роде занятий ее мужа отвечала весьма расплывчато и старалась как можно быстрее сменить тему.

Через два месяца снова приехал Пол, и братья опять или возились с техникой, или бездельничали – словом, вели себя скорее как пенсионеры, а не как молодые мужчины в полном расцвете сил. Счастливая Руби повсюду ходила за ними, а Силья задерживалась на работе, стараясь как можно меньше времени проводить дома.

Когда же ей начало казаться, что Пол злоупотребляет гостеприимством, он вдруг заявил, что остается в Стоункилле, но не у них.

– Я… э-э… мне кое-кто предложил крышу над головой, – запинаясь, пояснил он.

Оказалось, что Пол закрутил роман с директором местной средней школы – разведенной дамой тридцати с небольшим лет, с которой познакомился в свой прошлый визит. Сблизившись на почве общих интересов, они продолжали общаться и после отъезда Пола.

Возлюбленную Пола звали миссис Хоук, и эта фамилия приводила Силью в недоумение. Если уж ей досталась такая фамилия от мужа, то почему после развода она не вернула себе девичью? Силья поступила бы именно так.[18]