Стеклянный отель

Оскар и Джоэль высадились на автобусных станциях – в разные годы и в разных штатах. Джоэль уехала из Флориды в Шарлотт, штат Северная Каролина, и долго сидела в зале ожидания автобусного вокзала «Грейхаунд», глядя на женщин с детьми, пока ее не встретила сестра; как всегда, она опоздала, болтала о пробках и погоде, и о комнате, в которой Джоэль может жить сколько угодно, пока не встанет на ноги, что бы это ни значило. Оскар стоял перед табло на станции в Индианаполисе и наконец сел на автобус до Лексингтона, потому что тот скоро отправлялся и ему как раз хватало денег на билет. Он заснул и проснулся, проезжая мимо гор под облаками, мимо окутанных туманом сосен, которые высились на крутых откосах, и от совершенной красоты мира у него выступили слезы на глазах. Он вспоминает этот пейзаж, когда его арестовывают за наркотики год спустя, надевают на него наручники в два часа ночи на улице и заталкивают в полицейскую машину, где он закрывает глаза и мысленно возвращается в автобус до Кентукки, к соснам, туману и крутым склонам.

У Энрико есть две дочери и жена, которая думает, что его зовут Хосе. Счастливым их брак не назовешь, но они живут в красивом доме рядом с пляжем. Все мы одержимы Энрико. В нашем воображении он стал героическим персонажем, чья жизнь где-то за пределами южной границы полна энергии и тайны. В реальности он наблюдает за тем, как его жена и дочери бегают в сумерках наперегонки по пляжу, и думает, что с ними случится, если – вернее, не «если», а «когда» – его наконец поймают и увезут. Он не может избавиться от чувства страха. Раньше он гордился тем, что сумел сбежать от судьбы, но теперь ему все чаще кажется, что судьба неотвратимо надвигается, приближается к нему издалека. Он постоянно ждет, что за ним приедет машина с тонированными стеклами, что кто-то похлопает его по плечу или постучит в дверь.

XV Отель

1.

Поздней весенней ночью в отеле «Кайетт» ночной уборщик подметал пол в лобби, когда с ним заговорила одна из гостей.

– Вы пропустили пятно, – сказала она. Пол выдавил из себя подобие улыбки и возненавидел свою жизнь.

– Я пошутила, – сказала гостья, – извините, шутка вышла ужасная. Если серьезно, можете ко мне подойти на секунду?

Женщина стояла у окна и пила скотч. Она была уже немолода – во всяком случае, так показалось Полу, хотя на самом деле ей было около сорока, – но что-то в ней производило сильное впечатление. Глядя на нее, можно было подумать, что в ее жизни все под контролем, о чем Пол мог только мечтать. Он неловко поволок за собой швабру и встал рядом с ней.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – Он с гордостью произнес эти слова. Ему казалось, что они прозвучали совершенно в духе дворецкого, к чему он и стремился.

Время от времени он смутно чувствовал если не удовольствие от работы в гостиничном бизнесе, то, по крайней мере, удовольствие от собственного профессионализма. Ему было понятно чувство удовлетворенности от добросовестного выполнения своих обязанностей – скажем, Винсент отлично справлялась со своими. Сам он всегда был довольно безучастным работником. В тот момент Винсент была на другом конце лобби и смеялась над историей гостя, который рассказывал ей об одной крайне неудачной рыбалке.

– Можно поговорить с вами с глазу на глаз? – спросила женщина.

Пол покосился на ресепшен, где Уолтер прикладывал все мыслимые усилия, пытаясь смягчить пару американцев, которые пришли в ярость от того, что комната с джакузи оказалась комнатой с джакузи, а не апартаментами с огромной ванной.

– Меня зовут Элла Касперски, – сказала она. – А вас?

– Пол. Приятно познакомиться.

– Пол, как долго вы здесь работаете?

– Недолго. Несколько месяцев.

– Вы планируете здесь задержаться?

– Нет.

Он выпалил ответ, даже не успев подумать, но правда была в том, что именно так он и считал. Разумеется, Пол не планировал задерживаться в этом месте. Он уехал из Ванкувера, чтобы избавиться от влияния друзей с дурными привычками, а Винсент работала в отеле и сказала ему, что здесь приличное место, но он пожалел о своем решении уже к концу первой недели. Он ненавидел «Кайетт». Он терпеть не мог жить и работать с коллегами в одном здании, его почти охватывала клаустрофобия. Официант в соседней комнате каждую ночь занимался сексом с су-шефом, и Пол, пребывая в полном одиночестве, слышал каждый звук. Ему не нравился его начальник Уолтер, так же как и начальник Уолтера Рафаэль. Он скучал по отцу, умершему несколько месяцев назад, и по-прежнему надеялся его увидеть, когда заходил в деревню.

– На самом деле, – добавил он, – я собирался скоро уехать. Может быть, уже очень скоро.

– А чем вы хотите заниматься?

– Я композитор.

Он рассчитывал, что, произнесенное вслух, это слово сделает желаемое реальностью, но лишь почувствовал себя мошенником. Он сочинял музыку, которую никому не показывал. Он писал вещи на грани между классической музыкой и электроникой и не был уверен, что делал хоть что-то стоящее.

– Наверное, композитору довольно трудно пробиться.