Стеклянный сад

Ну да, когда она видела его в таком состоянии, как сегодня, то сердце сначала останавливалось, и невозможно было дышать, потом же, когда наконец удавалось сделать вздох, сердце нехотя начинало биться, но не на своем обычном месте, а где-то внизу, в желудке, что ли, или еще ниже…

Кудряшов сделал широкий шаг в прихожую, за ним бочком протиснулся его порученец Жук.

Глядя на него, Елена хотела гадливо поморщиться, еле сдержалась. И правда противный тип, какой-то скользкий, глазки бегают по сторонам, все высматривает, вынюхивает, потом мужу докладывает, да еще гадости от себя прибавляет.

– Ну? – прорычал бывший муж. – Я тебе говорил, чтобы сидела тихо и никуда не ходила?

– Говорил, – Елена сумела справиться с дыханием, и голос почти не дрожал.

Впрочем, бывший и не ждал, что ему ответят.

– Предупреждал я тебя, чтобы ты не шлялась по мужикам и никого сюда не водила? – теперь бывший пер на Елену танком.

– Ага, предупреждал, – закивала Елена, – сколько раз предупреждал.

Краем глаза она поймала удивленное выражение на лице этого прихлебателя Жука, он что-то почувствовал в ее голосе и поведении, но, разумеется, промолчал. При Виталии Кудряшове многие предпочитали молчать.

– Ну так вот, раз предупреждал, то теперь нечего и говорить, – неожиданно спокойно произнес бывший, – значит, как я сказал, так и сделаю.

– Что сделаешь? – прошелестела Елена.

Кудряшов решил, что его бывшая жена говорит так от ужаса, и на миг в его лице проступило самое настоящее удовольствие, ведь в глубине души он был настоящим садистом, ему нравилось унижать и мучить тех, кто не мог ответить тем же. Жук же, который умел всегда держать нос по ветру, уже не удивился, а заподозрил подвох, но снова промолчал.

– Забираю ребенка, а ты можешь катиться куда подальше, – отрезал Кудряшов, – сказал, что голую на улицу выгоню, – значит, так и будет. Я два раза не повторяю.

В прихожей установилась звенящая тишина, Елена не двинулась с места и не сказала ни слова.

Неизвестно каких действий ждал от нее бывший муж, возможно, думал, что она будет рыдать и умолять его, валяться в ногах, а он отпихнет ее и все равно сделает по-своему, поэтому, не дождавшись ничего, он еще больше разозлился.

– Что стоишь? – рявкнул он Жуку. – Забирай девчонку!

Тот не посмел ослушаться и шагнул на кухню, куда Софья Андреевна под шумок сумела утянуть Катю.

Кудряшов смотрел в ту же сторону, поэтому не видел, что случилось с его бывшей женой. Он почувствовал вдруг, как что-то схватило его за плечи и повернуло вокруг своей оси, потом получил сильнейший удар по шее, потом его подняли в воздух и бросили на пол, при этом в левой руке что-то хрустнуло, и Кудряшов осознал себя сидящим на полу и баюкающим руку, которая распухала на глазах. Рядом тут же плюхнулся Жук, которого Софья Андреевна огрела чугунной сковородкой, почувствовав при этом глубокое удовлетворение.

Кудряшов поднял глаза на свою бывшую жену и не узнал ее. Перед ним стояла не женщина, а машина для убийства. Пустые глаза, точные, экономные движения и никакого оружия в руках. От этого ему стало еще страшнее.

– Ты… – прошипела она, наклонившись, так что совсем близко он увидел ее пустые холодные глаза, в которых ничего, ну совершенно ничего не отражалось.

От этого зрелища он немного пришел в себя и попытался отползти в сторону. Однако, хоть прихожая в этой квартире и была гораздо больше, чем в Дачном, Виталий Кудряшов был мужчиной чрезвычайно крупным, да еще и Жук тут валялся, так что далеко уползти не получилось.

– Ты, – повторила Елена, как следует тряхнув бывшего мужа, отчего рука отозвалась резкой болью, – ты знаешь, что у меня есть? Не знаешь, – сказала она, не дождавшись ответа, достала из сумки пачку листков и поднесла ее к лицу Кудряшова.

– Вот здесь у меня все твои делишки с цифрами и фактами, – заговорила она спокойно, – все, чем ты занимался в течение последних десяти лет. А поскольку все это противозаконно, то в соответствующих службах очень обрадуются, получив эти материалы. Они-то там голову ломают, как тебя ущучить, а тут такой подарочек им! Так что, если я еще раз, понял? Только один раз увижу тебя или твоего… – она пнула ногой Жука, который потихоньку пришел в себя и смотрел теперь на нее полными ужаса глазами, – если еще раз увижу тебя рядом с дочкой или вообще про тебя услышу, то мигом отправлю эту информацию куда следует, понял? Я спрашиваю, понял?

Голос у Елены был сухим и невыразительным, без всяких эмоций, отчего было еще страшнее.

– П-понял… – просипел Кудряшов.

– И буквально сегодня ты немедленно перепишешь эту квартиру и машину на мое имя. И откроешь счет в банке, куда положишь деньги на дочку. Понял?

– П-понял… – Кудряшов с ужасом смотрел на распухающую на глазах левую руку, рукав уже грозил лопнуть. – Но… мне в больницу…

– Ничего, рука левая, правой документы подпишешь, – отмахнулась Елена, – а сейчас пошел вон!

Она резко пихнула бывшего мужа ногой в бок, отчего он мигом перевернулся и вскочил на ноги, опираясь только правой рукой. И ходко побежал к двери.