Стеклянный шар (СИ)

Они зашли в сетевой ресторан. Ивану Ефремовичу было так же неуютно, как и Лиде, но, очевидно, по другой причине. Она не часто посещала подобные заведения. Редкие вылазки с приятельницами не в счёт, последний раз выбиралась в ресторан два года назад, почти три – перед новым годом. С коллегами изредка ходили в камерное кафе напротив клуба, в основном потому, что им разрешили приносить свой алкоголь – владельцем был отец троих детей, не первый год посещающих муниципальные кружки. Стоимость бутылки вина по ценам кафе, даже на пятерых, казалась неразумной тратой, со своим напитком счёт не так шокировал бюджетных работников.

Иван Ефремович же, похоже, никогда не заглядывал в подобные заведения, словно посреди миланских бутиков оказался в секонд-хенде. Он растерянно оглянулся, чем-то удивлённый, быстро сориентировался, вежливо обратился к хостес, и уже через пару минут они сидели за удалённым столиком напротив высокого окна с широким подоконником, уставленным растениями и деревянными яркими кубами, увитыми светящейся гирляндой.

Кто смотрелся более нелепо в интерьерах заведения со средним чеком, Лида затруднялась сказать. Она – в свитере из тонкого трикотажа и серых брюках, купленных на распродаже в прошлом году, или Иван Ефремович – весь внешний вид которого кричал, что он может купить всё меню, официанта, хостес и здание, в котором находится ресторан.

– Бургер и картофель-фри, – ткнул в красочное изображение Марсель – единственный из троих, кто чувствовал себя в своей тарелке, когда подошёл официант.

– Возьми что-нибудь человеческое, – Иван Ефремович посмотрел на сына в упор.

– И пасту с томатами, – недовольно буркнул мальчишка под почти одобрительный кивок отца.

     – Сливочный суп с угрём, – неуверенно проговорил Иван Ефремович. – И филе судака… – он вопросительно посмотрел на официанта, словно не был уверен, что подадут именно судака, потом перевёл взгляд на Лиду.

– Поке с лососем, – произнесла она первое, на что упал взгляд.

Заказали чай, сок, морс, добавили пиццу. Официант отошёл, предупредив, что заказ подадут через двадцать минут, оставив после себя неуютное молчание. Не нужно было соглашаться на совместный ужин. Дурацкая идея.

Лида терялась под изучающим взглядом спутника, скользившим по ней с бесцеремонной основательностью. Не раздевая, нет, но цепко, будто замечал всё – и неуютно сжатые колени под столом, и сложенные в замок руки, и желание сейчас же встать и уйти.

– Я вас так и не поблагодарил, – проговорил Иван Ефремович, глядя на Лиду. – Спасибо, что помогли.

– Не за что, – она на секунду растерялась. – Щенку действительно была нужна помощь.

– Я про Марселя, про тот случай…

– А, ох, – спохватилась Лида. Собственные слова показались ей верхом нелепости, бестактности. Господи! Никто же не подумал, что щенок – это Марсель? Обдало жаром и одновременно леденящим холодом. – Не за что.

– В какой школе ты учишься? – чтобы хоть как-то сгладить неловкую паузу обратилась Лида к Марселю.

– Сто семидесятой, – толком не прожевав ответил парнишка.

– Математическая, информационных технологий? – уточнила Лида.

– Я сам поступил! – с вызовом взвился Марсель, словно Лида могла усомниться в этом.

Сто семидесятая школа, находившаяся неделеко от дома Лиды, набирала учащихся в пятый класс по результатам экзаменов. Конкурс не меньше, чем в МГУ, только никаких платных мест не предполагалось, как и поблажек при поступлении.

– Не сомневаюсь, – кивнула Лида. Директор сто семидесятой был на редкость принципиальным человеком, которого районный комитет по образованию терпел исключительно за заслуги его учеников, поднимающих статистику района на первое место по городу.

– Марсель очень способный, – кивнул Иван Ефремович. – Только ленивый и недисциплинированный, – добавил он твёрдо, сверля сына взглядом.

– Ну и что? – с вызовом ответил парнишка, пожал плечами и впился зубами в гамбургер.

В такой нервной, наэлектризованной обстановке прошёл ужин. Лида едва справилась со своей порцией и парой глотков зелёного чая. От предложения подвезти до самого дома категорически отказалась. Задержаться в салоне автомобиля, вдыхать аромат парфюма, чувствовать на себе взгляд Ивана… Ефремовича стало выше её сил. Нервное напряжение грозило вылиться в большую неловкость. Необходимо проветрить мозг и остудить тело. Именно тело, которое буквально плавилось под серым, свинцовым, пронзительным взглядом. Лида выбралась из авто и оставшееся расстояние прошла пешком, ёжась под мелким, моросящим дождём.

Дома сразу легла спать, сил не осталось даже на душ. Всю ночь по телу пробегали забытые мурашки, от которых Лида распахивала глаза и смотрела в темноту, вспоминая свинцовый взгляд, чёртову ауру – подавляющую, мужскую. Прикосновение ладони к ладони – вежливое, вынужденное. Иван Ефремович подал руку, открыв дверь машины, Лида протянула свою, не прятать же за спину, как в третьем классе. Зачем-то посмотрела на пальцы правой мужской руки – не мозолистой и одновременно твёрдой, надёжной, – остановившись на безымянном, что не осталось незамеченным Иваном Ефремовичем.