Стеклянный страж

– Нет. Но придет, никуда не денется, – уверил его Пуфс. – А пока, дорогой советник, отгадайте загадку. Как называется часть тела человека, состоящая из черепной коробки и лица?

– Ну и формулировка! Голова, что ли?

– Словарь Ожегова, милый мой советник. Всего лишь словарь, – хихикнул Пуфс. – Так вот, чтобы вы поняли – именно это и нужно мне от Мефодия Буслаева! Личико и черепная коробочка!

Озвучив имя, он быстро посмотрел на Арея, надеясь поймать первую его реакцию. На низком, со стрелкой темных волос лбу мечника собралась складка кожи. Вот собственно и все.

– Голова Мефа? Это просьба или приказ? – спокойно спросил Арей.

Пуфс растянул тонкие губы. Все же досадно, что мечник воспринял все так спокойно. В конце концов, не каждый день тебя просят прирезать своего любимого ученика.

– Хо-хо… Забыл, чем просьба отличается от приказа? Приказ отдают тогда, когда не понимают просьб, – сказал карлик.

– Ну и чем же Лигулу не угодил Меф?

– Ну, милый мой советник! Это же так очевидно! Буслаев все больше уклоняется. Наши шансы получить его силы уменьшаются. Если Меф умрет, пусть эйдос его достается свету – невелика потеря. Главное, что силы его рано или поздно найдут себе нового хозяина, а тот, возможно, окажется сговорчивее. Конечно, досадно, если Праша не получит всей мощи Кводнона до коронации, но лучше, как говорят деловые люди, «зафиксировать прибыль, чем совсем ее лишиться». С Натой, Мошкиным и Чимодановым у нас сложилось удачно, а это немало, – потирая ручки, заявил Пуфс.

Странная деталь: все, что говорилось им от себя лично, говорилось вяло и трусливо, с оглядкой. Зато распоряжения начальства он передавал, бойко и значительно распахивая совиные глазки.

Арей больше не разглядывал карлика, а только свои квадратные, коротко подстриженные ногти.

– А что? Больше зарубить синьора помидора некому? – спросил он.

– Лигул хочет, чтобы это сделал именно ты. Как доказательство твоей лояльности. Да и бой с Мефом будет равным, так что совесть не загрызет.

– Равным? – насмешливо переспросил Арей.

Пуфс развел ручками.

– Почему бы и нет? Он же твой ученик, верно? Ты его всему научил? Вот тебе и мусор за собой убирать!

Шрам на лице Арея дернулся.

– Мефодий все забыл, – сказал он быстро.

Пуфс сорвался со стульчика и забегал по комнате.

– Вот и нет. Он все вспомнил. Прасковья постаралась. Вторично вторгаться в его память свет не будет. И главное: запрещать Мефу сразиться с тобой он не станет. Это мнение наших экспертов.

– Именно со мной или вообще с кем-либо из наших? – недоверчиво переспросил Арей.

– Именно с тобой, – охотно подтвердил карлик.

– Почему?

Пуфс запутался в бородке перстнем, неосторожно дернул, и у него заслезились глазки.

– Потому что именно тебя он пустил в душу, когда был твоим учеником. Тебя, а не меня или Лигула. Был к тебе привязан, подражал, перенимал интонации. А все добровольно пущенное в душу – каждое слово, впечатление, мысль – дает всходы. Странно, что вы забыли такой простой закон, советник!

– Я ничего не забыл, – глухо заверил Арей.

– Тогда не забыли, что и сделки с мраком так просто не расторгаются, и служба ему не изглаживается! Пока у человека есть хоть что-то, принадлежащее нам, он не может считать себя в безопасности. Мрак имеет право потребовать свое назад, даже если судьба эйдоса еще не решена.

– И что же из имущества мрака есть у Буслаева? А, ну да… меч и силы Кводнона! – вспомнил Арей с досадой.

– Именно! Плюс абсолютное нежелание с ними расставаться! А раз так, мы можем претендовать если не на эйдос, то хотя бы на… хи-хи… черепную коробку. Плата за прокат, а, советник? – затрясся от восторга карлик.

Арей поморщился. Он не любил повторений.

– Пуфс, на твоем месте я говорил бы гадости хотя бы через раз. Потому что когда они говорятся постоянно, они перестают восприниматься, – сказал он с раздражением.

Пуфс, перестав бегать, незаметно пожал сам себе руку. Ага, вот он – гнев! Отлично! Как не держался Арей, а все же прокололся, выразил неудовольствие! Наконец-то хоть одна яркая эмоция, которую можно вставить в отчет. Хотя, скорее всего, и отчета никакого не потребуется. В конце концов, портрет Лигула висит в кабинете не только для того, чтобы мухам было на что садиться.

На портрете Лигул впервые был без доспехов, без шлема с перьями, без орденов и прочей парадной сбруи. Крайне нетипичный портрет. В серой длинной рубахе Лигул сидел на стуле, что-то писал и казался больным и усталым. К разговору, происходившему в кабинете, Лигул не прислушивался, лишь изредка поднимал голову.

Вообще любопытная деталь – канцелярской закваски стражи обожают на парадных портретах позировать в латах, верхом или с оружием. И, напротив, действительно выдающиеся полководцы бегут от этой сбруи как от огня. Редко-редко когда и орден наденут.

Почувствовав, как Пуфс то и дело незаметно переводит взгляд, Арей обернулся и, заметив портрет, понимающе усмехнулся.