Стеклянный страж

Антигон, как обычно, укрывался под мороком ребенка. В электричке ему все рвались уступить место или на худой конец посадить на колени поближе к окну. Закончилось все тем, что некая тетя, любившая через запятую здоровое питание, кошек, детей и морских свинок, поцеловала его в щечку, внезапно для себя запутавшись зубами в рыжих бакенбардах.

Для тети это оказалось слишком ярким впечатлением, и она издала пронзительный вопль. Антигон тоже издал вопль, и не менее пронзительный. Поцелуи он ненавидел до лютости. Запрыгав на месте, кикимор назвал тетю «Мымрессой Поцелуевной».

Тетя озадаченно примолкла. Тишина была такой зловещей, что продолжалась целых десять «тыдык-тык-тыков» подряд. Наконец любительница здорового питания, кошек, детей и морских свинок прошипела:

– Ну знаете ли! Это уже ни в какие рамки!!!

До самой Москвы «Мымресса Поцелуевна» перемывала косточки Багрову, которого почему-то приняла за антигоновского родителя. Ирку она не трогала: у нее был слишком культурный и к тому же юный вид. Когда Багров вышел на платформу, у него были фиолетовые уши. Схватив Антигона за шкирку, он молча поволок его по мелким лужам, изредка прикладывая макушкой о столб.

– Ух! Ох! Ах! – говорил Антигон. – Ух! И об вон тот столб, пожалуйста, тоже! Ты его пропустил! Ух!

Он был доволен. Даже, пожалуй, счастлив. Это вам не какие-нибудь слюнявости, а настоящая мужская нежность!

«Ребенка убивают!» – заголосил кто-то. К ним, придерживая дубинки, бежали два милиционера. Пришлось спешно телепортировать.

Фулоны в квартире Ирка не нашла. Слышно было, как электрический звонок разгуливает по пустым комнатам.

– Никого! – сказала она.

Багров догадался поднять коврик. Под ковриком была записка: «Если я кому нужна – я у Гелаты!»

Антигон захихикал. Гелата жила в городе Королеве.

– Опять на электричке, кошмарная хозяйка? – спросил он.

Ирка мотнула головой. Нет уж, электричек на сегодня достаточно. Гелату они нашли у супермаркета в Королеве, метрах в трехстах от ее дома. В каждой руке у подмосковной валькирии было по огромной сумке. Руки отвисали до земли. Подвернись в этот момент комиссионер или суккуб, Гелате пришлось бы метать копье зубами.

Рядом с супермаркетом страдал оставленный у коляски трехлеток. Он орал так громко, что у машин срабатывали сигнализации.

– Ма-а-ама! А-а-а-а-ама!!!!

Гелата остановилась, переложила сумки в левую руку и, не приближаясь, выверенным движением с трех метров забросила в широко распахнутый рот конфету. Вопли стихли. С конфетой во рту страдать технически сложно.

Одновременно с Иркой, Багровым и Антигоном у супермаркета появились и взмокшая Бэтла с Алексеем. Оказалось, они телепортировали еще полчаса назад, но неудачно – на крышу строящегося многоэтажного дома и все эти полчаса спускались вниз.

– Ты чего? Качем решила подзаняться? Послала бы в магазин оруженосца! – поразилась Бэтла, с негодованием воззрившись на сумки в руках у Гелаты.

– Ага! Щас! Ужо бежу! – взорвалась Гелата.

– Думаешь, он не то купит?

Спросить у Гелаты про ее оруженосца было все равно что поинтересоваться у нервного работника бензоколонки, можно ли развести тут костер и водить вокруг него хороводы.

– ОН?! Ему вообще ничего поручать нельзя! Он вечно отсебятину начинает пороть! Попроси его, к примеру, купить мешки для мусора емкостью сто двадцать литров. Задание для идиота, не так ли? Согласна?

У Бэтлы не имелось принципиальных возражений.

– Вот и я говорю! А эта орясина припрется в магазин и начнет рассуждать сама с собой: стоп! зачем сто двадцать? Если я куплю на сто двадцать – я же послушаю глупую женщину! Пойду у нее на поводу! Наступлю на мое мужское эго! Опозорю всю нашу мужскую корпорацию! Что скажет моя любимая мамочка? Она же из колготок выпрыгнет и в юбке затеряется!.. Лучше два по шестьдесят купить и чаще выбрасывать. Или еще лучше – четыре по тридцать и выбрасывать еще чаще! А еще лучше сто двадцать мешков по литру купить и вообще никогда с помойки не вылезать!!!

Гелата так разволновалась, что у нее порвался пакет. Посыпался лук.

– Не кричи! – мягко попросила Бэтла.

– Я не кричу! Я праведно негодую!

– Тогда негодуй, пожалуйста, чуть менее праведно! Ты на меня плюешься!

– Это от эмоций, – грустно признала Гелата. – Я всегда завожусь, когда о нем говорю!

– Заводятся детские машинки! Ты его любишь?

Гелата фыркнула. Когда она бывала не в настроении, то чаще всего объяснялась фырками.

– Я? Его? Терпеть не могу!

– Любишь, – не слушая, продолжала валькирия сонного копья. – У тебя что, не получается любить без нагрузки? Кто кому уступил – тот чайник? Или валькирия без воплей, что пельмени без сметаны?

Заметив Ирку, Бэтла повернулась к ней:

– О, привет! Разве ты не с Мефом?..

– Мой подопечный смылся. Все вспомнил и умотал! Только косичка мелькнула! – ляпнула валькирия-одиночка.