Стеклянный суп

Вспомнив, как она в первый раз ходила к китайскому доктору в Вене, Изабелла повеселела и приободрилась, впервые с тех пор, как прибыла сюда. Хотя слово «прибыла» тут вряд ли уместно. Лучше сказать появилась или материализовалась. Как это уже бывало в прошлом, она перенеслась из одного мира в другой с такой легкостью, точно это было не сложнее, чем повернуть голову слева направо. Только что она стояла на шоссе недалеко от Швехата и разговаривала с Винсентом по мобильному. А в следующую секунду она уже сидела за столиком открытого кафе, ела сомнительный шоколадный пудинг с орехами из большой чашки и думала о дворце своего ребенка. На противоположной стороне улицы был дом с надписью на фасаде: ТРАДИЦИОННАЯ КИТАЙСКАЯ МЕДИЦИНА. Именно она и вызвала у Изабеллы целый букет воспоминаний о первых днях ее беременности. Им она предавалась с наслаждением.

Шепотом она повторила «чирево» и подцепила ложкой еще немного пудинга. Она не любила шоколадный пудинг, а этот к тому же был плохой. Слишком жидкий и водянистый, он имел консистенцию плохо взбитого молочного коктейля, в который, в качестве последнего оскорбления, всыпали горсть орехов. Но беременность сделала Изабеллу ужасной сладкоежкой, так что теперь она ела что угодно, лишь бы с сахаром.

На середине стола, зажатое между солонкой и перечницей, было меню. Она протянула руку и взяла его. Может, здесь найдется что-нибудь поаппетитнее. Хотя, судя по безвкусному пудингу, еда тут вообще сомнительная. Меню было черным с аккуратными белыми буквами. Открыв его, она сильно удивилась, увидев в нем всего два блюда: шоколадный пудинг и суп из лаймовых бобов.

Суп из лаймовых бобов?

Изабелла положила меню на место и снова бросила взгляд через дорогу, на здание китайской поликлиники. Насколько она понимала, делать ей здесь все равно пока нечего, вот она и позволила себе снова погрузиться в приятные воспоминания о первом визите к китайскому доктору.

Акупунктуру порекомендовал ей Петрас Урбсис. Услышав, что она почти все время чувствует вялость и слабость, он дал ей адрес своего врача. Изабелла не была паникершей, но тут поневоле задумалась, не является ли ее апатия следствием беременности. Она никогда раньше не пробовала лечиться акупунктурой и сначала колебалась, идти или нет, но потом вошла во вкус. Три-четыре дня после каждого сеанса она чувствовала себя словно заново родившейся, энергия так и кипела в ней. Врач была строгой серьезной женщиной, которая хорошо знала свое дело и заставила Изабеллу поверить, что она в надежных руках.

На другой стороне улицы дверь здания, за которым наблюдала Изабелла, распахнулась, и на пороге показалась какая-то женщина. Невзрачная, среднего возраста, вся в бежевом, — словом, смотреть не на что. Сначала Изабелла и не смотрела, продолжая грезить наяву о своих сеансах акупунктуры. Но наконец какая-то часть ее мозга словно встряхнула ее и сказала: «Погляди-ка, кто здесь». Она очнулась и сфокусировала взгляд на неизвестной женщине, которая к тому времени прошла почти полквартала.

Поняв, кто это, Изабелла встала и поспешила за женщиной, потому что ей нужно было с ней поговорить. В первый раз она увидела знакомого в мире Саймона Хейдена! Поразительно, особенно учитывая, кто это.

Она уже собиралась шагнуть на проезжую часть, как вдруг мимо нее проехал на красном трехколесном велосипедике белый бультерьер с черным ухом. Его она тоже узнала, потому что вспомнила, как однажды Саймон умопомрачительно долго рассказывал ей про любимого бультерьера по имени Флойд, который был у него в детстве. В другой раз она бы наверняка окликнула бультерьера по имени и попыталась остановить. А вдруг в этом странном месте собаки тоже разговаривают, тогда она могла бы узнать что-нибудь полезное. Но сейчас ей во что бы то ни стало нужно было догнать ту женщину. Собака проехала, а Изабелла бросилась через улицу.

Саймон Хейден, вне всякого сомнения, был человек эгоистичный и безнравственный. И все же однажды он совершил поступок, никак не вяжущийся с его характером, за что и понравился Изабелле. Как-то субботним утром, несколько лет тому назад, в квартире Изабеллы зазвонил телефон, и это оказался Саймон. Они с матерью приехали в город на пару дней. Изабелла решила, что это шутка, но оказалось — нет. Он хотел познакомить ее со своей мамочкой и пригласил выпить с ними по чашке кофе с пирожным в кафе «Демель» на Кольмаркт.

Приехав туда час спустя, она застала Саймона, который оживленно что-то рассказывал угрюмой неприветливой женщине, чей однотонный бежевый костюм был так безлик, что делал ее почти невидимой на фоне роскошного убранства кафе.

Увидев Изабеллу, он встал и с бьющим через край восторгом представил ее своей матери. Бет Хейден протянула руку, оглядев ее примерно с таким же интересом, как при выборе метлы на рынке. Час, проведенный в обществе матери и сына, был скучнейшим, но оказался в то же время удивительным свидетельством сыновней любви.