Стеклянный трон

«Он станет моим, — мысленно договорила Кальтена. — Он станет моим, потому что он должен быть моим. Но ради этого пойти на убийство… Он станет моим».

— И тогда мы общими усилиями сумеем вернуть принца на правильный путь, — широко улыбаясь, закончил Перангон.

Интуиция кричала Кальтене: «Беги из замка. Беги немедленно, без оглядки».

Однако крик интуиции тонул в приветственных возгласах придворных, славящих королеву Кальтену. Она видела себя рядом с принцем, на троне. Корона — лучшее лекарство для ее головы.

— Говорите, что мне нужно сделать, — прошептала Кальтена.

ГЛАВА 41

На Часовой башне часы пробили десять. Селена, сидевшая у себя в спальне над книгой, подняла голову и посмотрела в темноту окна. Самое время спать или пытаться уснуть. Быстроногая, дремавшая у нее на коленях, широко зевнула. Селена почесала щенка за ушами и вернулась к чтению. С книжной страницы на нее смотрели «знаки судьбы». Их линии и изгибы, стрелы и круги обращались к Селене на языке, в котором она не знала не то что слов, но даже букв. Сколько же лет Нехемия постигала все это? Возможно, с самого детства. И как сила «знаков судьбы» могла сохраниться, если магия покинула Эрилею?

После бала Селена больше не виделась с принцессой, не искала встречи с нею и не решалась поделиться с Шаолом тем, что узнала об эйлуэйке. Скорее всего, Нехемия прекрасно говорила по-адарлански, но у нее были причины скрывать и это, и свою осведомленность по части «знаков судьбы». Селена жалела, что пошла на бал. Ее до сих пор мучил стыд: ну как она могла даже в мыслях допустить, что Нехемия способна творить зло? Нехемия высоко ценила честь. И дружбу тоже. Она бы не посмела сделать свою подругу мишенью для мести. Ведь они с Нехемией — подруги. Точнее, были подругами, мысленно поправила себя Селена, глотая горьковатый комок слюны.

Она перевернула страницу и обмерла.

С пожелтевшего пергамента на нее смотрели те самые знаки, что встречались ей возле растерзанных тел. На полях чья-то рука торопливым почерком вывела пояснение. Записи этой было несколько сотен лет: «Жертвоприношение риддераку. Кровью жертвы очертите пространство вокруг нее. Когда вызванное исчадие появится, знаки будут служить мерой обмена. За плоть жертвы риддерак передаст призвавшему его силу жертвы».

Безуспешно пытаясь унять дрожь в руках, Селена принялась листать дальше, ища хотя бы крохи сведений о знаках, обнаруженных под кроватью. Ничего. Тогда Селена вернулась к странице с заклинанием. Так вот как зовут это исчадие — риддерак. Кто он? Зверь? Звероподобное существо, имеющее некоторое сходство с человеком? И откуда, из какой глуши его вызывают этим заклинанием? Скорее всего, не из глуши, а из темного мира. И проходит он через…

Врата Вэрда! Селена поднесла ладони к уставшим глазам. Значит, кто-то с помощью «знаков судьбы» открывал портал, чтобы вызвать риддерака. Как такое возможно? Магия покинула Эрилею. Но в этой книге она прочла, что «знаки судьбы» действуют вне зависимости от магии. Действуют… до сих пор? Неужели… неужели Нехемия могла уготовить и ей участь быть растерзанной риддераком? Своей подруге? И главное, зачем? Зачем принцессе вообще убивать претендентов и забирать себе их силу? И как ей удавалось так хорошо окружать свои деяния тайной?

Селене было стыдно подозревать Нехемию. Но что она по-настоящему знает об эйлуэйской принцессе? Только то, что Нехемия ей рассказывала. А Нехемия вполне может оказаться умелой лицедейкой. Она увидела одиночество Селены, потребность в общении и умело сыграла на чувствах бывшей узницы Эндовьера. И ведь как умело все обставила! Они обе — чужие в этом замке, где столько враждебного. Им надо держаться вместе хотя бы для того, чтобы просто разговаривать. Нехемия сумела очаровать собой Селену, и та, как наивный ребенок, видела в принцессе лишь то, что хотела видеть, радуясь их дружбе.

Селена несколько раз глотнула воздух. Она боялась продолжать эти рассуждения, как дети боятся, что волшебная сказка не выдержит соприкосновения с реальным миром. Нехемия горячо любила свою родину. В этом она не лукавила. Селена видела: принцесса была готова на все, чтобы в Эйлуэ было как можно меньше потрясений.

А вдруг Нехемии мало хлипкого мира с Адарланом? Мало жалких уступок адарланского короля? Что, если принцесса замахивалась на большее — сделать так, чтобы адарланский король навсегда распрощался с замыслами покорения Эйлуэ? Конечно, этого не добьешься беседами с глуповатой Георгиной. Этого не добьешься просьбами и мольбами, обращенными к королю.

Селену пронзила мысль, от которой все внутри покрылось толстой коркой льда. А что, если Нехемия готовит… мятеж? Это слово боялись произносить вслух. Что, если принцессе недостаточно разрозненных кучек мятежников, прячущихся по лесам и горам? Вдруг она хочет, чтобы все королевства восстали против Адарлана? Когда-то умные головы именно к этому и призывали. Но каждая страна думала, что адарланский король покорит ее соседей и на этом остановится.