Стеклянный трон

Селене отчаянно захотелось сбить ухмылку с капитанского лица, но едва она сделала шаг, как почувствовала слабость в коленях. Пришлось в который уже раз обхватить древесный ствол. Краешком глаза Селена заметила, что Шаол пристально разглядывает ее спину. Нижняя рубашка задралась, и часть спины была голой.

— Тебе никак нравится глазеть на мои шрамы?

Шаол слегка прикусил нижнюю губу, будто вопрос застал его врасплох.

— Когда они у тебя появились?

Селена понимала: речь идет о трех отвратительных шрамах, тянущихся вдоль спины.

— А как по-твоему, когда они могли появиться?

Он не ответил. Селена подняла голову, разглядывая последние листья, еще ухитрявшиеся держаться на ветках. Налетевший ветер качнул их, и два листочка сорвались вниз.

— Этими шрамами меня наградили в первый же день моей эндовьерской жизни.

— А что ты сделала, чтобы их заработать?

— Заработать? — грубо захохотала Селена. — Их не зарабатывают. Удары плеткой раздаются даром и в любом количестве. Скотину бьют, когда она упрямится, а рабов — просто потому, что у надсмотрщика запор, или потому, что вчера он проиграл в кости месячное жалованье.

Шаол попытался что-то сказать, но Селена махнула рукой.

— Если спросил, так слушай… Я едва успела оказаться внутри поселения, как меня поволокли куда-то и привязали между двух столбов для порки. Двадцать один удар плетьми. Для острастки.

Селена не видела ни капитана, ни пепельно-серого неба над Рафтхолом. Точнее, небо она видела, но не это, а темно-синее, почти черное небо Эндовьера. В ушах засвистел ветер, и к нему добавились вздохи и стоны рабов.

— Это случилось прежде, чем я успела познакомиться хоть с кем-то из узников.

— Подожди, тебя, что же, едва привезли в Эндовьер и сразу потащили к столбам?

Селена замялась.

— Ну, не сразу. Один слюнявый надсмотрщик увидел, что я свеженькая, и полез меня лапать. Я хоть и в кандалах была, но показала ему, что я не девка из таверны… Всю ночь я стискивала зубы, чтобы не стонать. Раны начали воспаляться. По сути, меня бросили умирать: либо от воспаления, либо от потери крови. Я это понимала.

— И тебе никто не помог?

— Только утром. Эти псы удивились, что я еще жива. Нас выстроили, чтобы отвести на завтрак. Пока стояли в цепочке, какая-то женщина незаметно сунула мне жестянку с мазью. Я ее даже поблагодарить не успела. В тот же день четверо надсмотрщиков изнасиловали и убили ее.

Селена стиснула кулаки, чувствуя, как слезы жгут ей глаза.

— Когда я решила бежать, я сначала зашла в ту часть шахты, где толкались эти четверо, и расквиталась с ними за мою спасительницу… Они не верили, что умрут. Я их убедила.

— В Эндовьере не так уж много женщин, — тихим, каким-то не своим голосом произнес капитан. — Неужели больше никто…

Он замолчал, будто не знал или боялся выговорить нужное слово.

— Ты хочешь спросить, неужели никто не пытался завалить меня, как ту несчастную? Когда я, едва появившись, сломала нос их дружку, они кое-что поняли. А после неудавшегося побега надсмотрщики не осмеливались приближаться ко мне. Одного, который пытался относиться ко мне почти по-человечески, быстро убрали. Начальство боялось моего влияния. Вдруг я сумею обмануть караульных и снова попытаюсь бежать?

Ветер набрасывал ее волосы на все еще мокрый лоб. Капитану было незачем знать о ее догадках. Селене не раз казалось, что Аробинн сумел каким-то образом подкупить стражников, и те потом больше кричали на нее, чем били.

— Каждый выживает, как умеет.

Селену удивило, с каким участием смотрел на нее капитан, молча кивая ее словам. Не особо раздумывая о причинах, Селена повернулась и побежала вверх по склону, к вершине холма, где лучи солнца разгоняли туман.

На следующий день Брулло собрал претендентов в кружок и зачем-то стал рассказывать о том, чем одни виды оружия отличаются от других. Все это Селена усвоила еще в детстве и с тех пор хорошо помнила. Тем более что Аробинн был более впечатляющим рассказчиком, нежели Брулло.

«Интересно, можно ли научиться спать стоя и просыпаться в нужное время?» — зевая, думала Селена.

Неожиданно ее внимание привлекла тень, промелькнувшая невдалеке от стеклянных дверей, что вели в сад. Может, собака забежала? Селена повернулась и увидела, как один из претендентов — разжалованный солдат — сбил с ног караульного, и тот рухнул на пол. Падая, караульный сильно ударился головой о мраморные плиты и замер. Селена не посмела шевельнуться. Остальные претенденты тоже оцепенели. Мятежник, рассчитывая на внезапность, метнулся к стеклянным дверям, намереваясь распахнуть их и скрыться в саду.

Но Шаол и его гвардейцы оказались быстрее. Беглец даже не успел выскочить в сад. Стрела застряла у него в горле, когда он распахивал дверь.