Стеклянный цветок

Мартин Джордж Стеклянный цветок

Джорж Р. Р. МАРТИН

СТЕКЛЯННЫЙ ЦВЕТОК

Давным-давно, в дни расцвета моей настоящей юности, один юноша в знак своей любви преподнес мне стеклянный цветок.

Необыкновенный был, чудесный паренек, я любила его, хотя, признаюсь, уже давно забыла его имя. И цветок, который он подарил, был тоже чудесный. На пластмассово-стальных мирах, где я провела свои жизни, древнее искусство стеклодувов утрачено и забыто, но неизвестный художник, создавший мой цветок, владел им в совершенстве. У моего цветка длинный, грациозно изогнутый стебель, выдутый целиком из тончайшего стекла, и на хрупкой этой опоре взрывается бутон величиной с кулак, совсем как живой. Хрусталь навеки запечатлел все вплоть до мельчайших подробностей. Из раскрытого бутона, тесня друг друга, торопливо лезут большие и малые лепестки и застывают в прозрачном буйстве красок. Их венчает корона из шести совершенно непохожих друг на друга широких листьев в капельках росы и с сеткой прожилок. Как будто какой-нибудь чародей, прогуливаясь по саду и поддавшись минутной прихоти, превратил один особенно крупный и прекрасный цветок в стекло.

Цветку не хватает только настоящей жизни. Я храню его без малого двести лет, хотя давно покинула и юношу, и мир, где получила от него этот дар. Все многочисленные мои жизни я не расставалась с цветком. Мне нравилось ставить его в вазе полированного дерева на подоконник. Иногда листья и лепестки, поймав луч солнца, на мгновение вспыхивали разноцветным огнем, а иногда преломляли свет, разбрасывая по полу размытые осколки радуги. Бывало, ближе к закату, когда на мир опускались сумерки, цветок, казалось, вовсе растворялся в воздухе, и я сидела, глядя на пустую вазу. Но утром цветок возвращался. Он никогда не обманывал моих ожиданий.

Стеклянный цветок был невероятно хрупким, но с ним ни разу ничего не случилось. Я хорошо о нем заботилась - возможно, лучше, чем заботилась о чем-то или ком-то другом. Он пережил десять моих возлюбленных и столько планет и друзей, что устанешь вспоминать. В молодости он радовал меня на Эше, и Эрикане, и Шамдизаре, а потом на Надежде Негодяя и Бродяге, и еще позже, когда я старела, на Дэм Таллиане, и Лилит, и Гулливере. Когда же я наконец распрощалась с человечеством и канули в прошлое мои жизни на планетах людей, и я снова стала молодой, стеклянный цветок остался со мной.

Вот и сейчас в моем замке на столбах, в моем доме боли и нового рождения, где разыгрываются состязания разума; среди смрадных болот Кроандхенни, вдали от людей, не считая пропащих душ, что залетают к нам, он тоже здесь, мой стеклянный цветок.

В день, когда прилетел Клерономас.

- Иоахим Клерономас, - сказала я.

- Да.

Существуют киборги и киборги. Сколько планет, столько и разных культур, разных систем ценностей и уровней технологии. Есть киборги органические наполовину, другие чуть больше или чуть меньше. Некоторых выдает одна только металлическая рука, а вся остальная их кибернетика хитроумно запрятана под кожу. Бывают киборги, обтянутые синтетической кожей, которую не отличишь от человеческой, хотя что же тут особенного, если знать, насколько разная кожа у тысяч существ на тысячах планет? Некоторые из киборгов скрывают металл в плоти, другие - наоборот.

У человека, назвавшегося Клерономасом, плоти как таковой не было совсем. Он называл себя человеком, а в легендах, которыми обросло его имя, считался киборгом; мне же больше... напоминал робота. Его организм почти сплошь состоял из неорганики, такого даже андроидом можно назвать с натяжкой.

Он был наг, насколько может быть нагим металл и пластик. Грудь черная, словно гагат, и блестящая - то ли она была из металлического сплава, то ли из гладкой пластмассы, не могу сказать; конечности отформованы из прозрачного пластила, только пальцы стальные. Под псевдокожей виднелись темные штыри дюралевых костей, силовые тяжи и флексоры, заменявшие мышцы и сухожилия, микродвигатели и сенсокомпьютеры. Вверх и вниз по нейросистсме пробегали замысловатые световые узоры. Когда он сжимал правый кулак, из костяшек пальцев выступали длинные серебристые когти.

Кристаллические глаза-линзы плавали в каком-то фосфоресцирующем геле, которым были наполнены металлические глазницы. Глаза как будто лишены зрачков - в них тлел красный огонь, отчего взгляд киборга казался угрожающим и непреклонным.

- Моя внешность завораживает? - спросил он.

Голос звучал удивительно естественно - глубокий и полный жизни, без металлических ноток, которые испортили бы человечность интонации.

- Клерономас, - произнесла я. - Имя действительно завораживает. Давным-давно на свете жил человек с таким именем, легендарный киборг. Ты, конечно, знаешь об этом. Из Разведки Клерономаса. Основатель Академии человеческих знаний на Авалоне. Он твой предок? Может быть, в твоей семье металл передается по наследству?

- Нет, - ответил киборг, - это я и есть. Я Иоахим Клерономас.

Я улыбнулась.

- А я - Иисус Христос. Не желаете ли познакомиться с моими апостолами?

- Вы не верите мне, Мудрая?