Стекляшки

человеческой слабости. Хотя и не только этот, но и многие другие.

Один посетитель приходил к нам достаточно часто. Но раньше я с ним не общалась. Но в

этот вечер он сидел один, и именно мне пришлось составить ему компанию.

– Ты давно работаешь здесь? – спросил он меня через некоторое время после нашего

знакомства.

~ 41 ~

– Нет, недавно.

– Так я и думал, – сказал он мне с таким выражением лица, словно разгадал какую–то

мою тайну, – Я тебя раньше не видел, хотя хожу сюда уже давно. Еще с тех времен, когда

здесь был совсем другой клуб. Да, тогда все было по–другому. И обстановка, и

обслуживание. Хотя некоторые девушки работают здесь еще с тех времен.

Затем он пустился в размышления о том, как хорошо и прекрасно было жить в прежние

времена. И как плохо сейчас.

Естественно, этот мужчина был уже в возрасте. Такие люди очень любят поразмышлять о

том, как раньше жилось хорошо. Хотя я глубоко сомневалась, что в тот период, который он

так расхваливает, у него была возможность сидеть в стриптиз–баре и пить виски

десятилетней выдержки.

Когда ему надоело разглагольствовать на тему прекрасного далека, мой собеседник

переключился на меня.

– Какая ты еще молоденькая. У меня дочь почти твоего возраста. Я бы не мог и

представить, чтобы она занималась подобной деятельностью. Может тебе нужна какая–то

помощь, я мог бы снять тебе квартиру?

Это было гнусное лицемерие. Причем повторяли его почти все. Но особенно, конечно,

люди в более взрослом возрасте. Им было очень тебя жаль. Бедняжка. Ты попала в такой

переплет. И они так бы хотели тебе помочь. Я тактично отказалась от этого предложения.

– Ты так прекрасно двигаешься, – сказал он мне после того, как я вернулась к нему за

столик после моего выступления, – может, ты станцуешь для меня приватный танец?

– Но я не танцую стриптиз.

– Да, я понимаю, и я не прошу раздеваться, просто я бы хотел, чтобы ты станцевала

только для меня. Подожди.

Он ушел. Я сидела и не знала, как себя повести. Идти с этим стариком куда–то в

уединённое место я не собиралась.

Через несколько минут он вернулся.

– Администратор сказала, что ты не танцуешь. Так жаль.

– Да уж, – сказала я и выдохнула. В этот момент мне хотелось подойти к Лене и ее

расцеловать.

Я проседала с этим мужчиной еще около полутора часов, за это время он мне дал

небольшие чаевые. Потом появились парни, которые уже приходили как–то в наш клуб. Они

были молодые, веселые и очень щедрые.

Они пытались переманить меня за свой столик, но я не могла уйти. Во–первых, было не

принято переходить от одного посетителя к другому, потому что кому же понравится, что от

него сбежала девушка даже в стриптиз–баре. Это могло привести к тому, что он больше не

захочет приходить в это заведение. А значит, заведение могло бы лишиться клиента. Во–

~ 42 ~

вторых, мне самой было не по себе так поступать. Но вскоре он сам уже изрядно напился и

ушел. Тогда я смогла перейти к тому столику, который так отчаянно сыпал чаевыми.

Посидеть мне с ними пришлось недолго, акулы клуба тоже освободились и, увидев, что идет

неплохая кормежка, поспешили за наш стол. Я ни капли не расстроилась, а только

порадовалась. Мне изрядно надоело слушать рассказы о тачках и попойках. За вечер я

заработала неплохую сумму, по крайней мере, для меня, и была очень довольна. Остаток

вечера я просидела на диване, в полусонном состоянии. Мой организм стал давать сигналы,

что его не устраивает такой распорядок дня: я стала чутко спать, могла заснуть буквально на

ходу, а еще появилась какая–то раздражительность, а порой даже плаксивость.

В этот вечер я позволила себе вызвать такси. Не зря же я обогатилась.

Правда заказала я автомобиль не к парадному крыльцу, а чуть дальше. Но эти меры

предосторожности были излишними, поскольку водитель явно догадался, откуда я пришла.

– С работы возвращаетесь? – спросил он меня, лукаво улыбаясь

– Да,– я слишком устала, чтобы что–то соврать.

– Официанткой работаете?

– Да, подрабатываю, а так учусь.

Видимо, он не первый раз вез кого–то из нашего клуба. А может он и бывал там сам. Это

было вполне закономерным.

Я подумала, что, наверное, все ему говорили, что работают именно официантками.

Полный стриптиз– клуб одних официанток.

Но сейчас мне было безразлично, что он знает, что я лгу. И что он ехидно улыбается,

когда слышит это. Мне все равно, что он думает обо мне. Ине даже не хочется придумать

более правдоподобную ложь.

В моей жизни стало слишком много обмана. Я врала матери, врала друзьям,

преподавателям, врала всем в клубе. Но самый главный человек, которого я обманывала

больше всего, была я сама. И лгала я себе уже очень давно. Еще до того, как я устроилась

сюда.

Мой организм подвергался таким нагрузкам и психологически я так была истощена, что

все мои страхи, от которых я так старательно пряталась, вдруг вылезли наружу. Это как если

ты заболеваешь, то у тебя снижается иммунитет, и вдруг обнаруживаются те болячки, о

которых ты и не подозревал. Но не потому, что их не было, а потому что ты просто их не

замечал. Но они были в тебе. И просто так бы никуда бы не делись. Они бы проявились,