Стекляшки

остановило. Но перейти грань откровенности всегда тяжело. Как будто какая–то нить порвется,

а назад дороги не будет.

Паша продолжал расспрос.

– А куда ты собралась устроиться?

Эти расспросы мне начинали надоедать. И прежде всего потому, что он меня спрашивал

вопросы, на которые я себе–то не могла ответить.

– Еще не решила. Мне нужна подработка на короткий срок. Завтра посмотрю объявления о

работе.

– Кстати! Неделю назад у меня друг предлагал мне подработку промоутером. Раздавать

листовки в торговом центре.

– А сколько платят?

– Точно я не помню, вроде 300 рублей в час.

– Это совсем неплохо, меня вполне устроило бы.

–Значит, договорились. Я ему позвоню и все разузнаю.

– Правда? Это было бы очень здорово.

– Сколько у тебя осталось пар?

– Одна.

– Отлично. У меня тоже. Встретимся тогда здесь через пару, и все решим.

Я ушла в аудиторию. Пара прошла быстро, я даже не заметила. Изучение культурологии для

меня в разы интереснее, чем изучение маркетинга. Ели бы таких занятий у нас было бы

больше, то мне бы нравилось учиться.

Когда пара закончилась, я спустилась в холл, а Паша уже ждал меня. По его довольному

лицу я поняла, что все получилось.

– Ну что, договорился? – спросила я с надеждой в голосе.

– Да, все супер. Через час едем в торговый центр. Там будем раздавать листовки по полтора

часа сегодня и завтра.

–Спасибо тебе большое! А у тебя есть на это время? Если что я и сама справлюсь, – сказала

я в большей части из вежливости, потому что мне очень хотелось, чтобы он пошел со мной.

– Глупости, – ответил он мне с решительностью, не терпящей возражений, – мне тоже

деньги не будут лишними.

Мы поехали в торговый центр. Нам выдали накидку и пачку флаеров. И мы приступили к

работе. Нашей задачей было раздать все листовки. Выбрасывать их, естественно, было

запрещено.

Люди проходили мимо и не обращали внимания на нас. Кто–то брал флаеры, кто–то (таких

было большинство) отмахивались. С одной стороны, я понимала людей, которые отказывались

взять бумажку с рекламой, ведь сейчас всего так много и назойливо рекламируют. А с другой, я

не понимала, что в этом такого сложного – помочь молодым людям, пытающимся заработать

свои первые деньги.

Я вспомнила, как год назад шла с одним знакомым парнем до остановки. И в этот момент к

нам подошли и всучили листовки. После этого мой спутник сказал:

– Что за убожество, заниматься таким делом.

Сказано это было очень резким тоном.

Я ответила с оправданием в голосе:

– Но люди пытаются заработать деньги.

– Если они хотят заработать деньги, то пусть устроятся на нормальную работу. А не

занимаются ерундой.

~ 83 ~

На этом наш разговор на эту тему закончился. Я промолчала и лишь подумала о том, что дай

бог, тебе никогда не придется все–таки оказаться в такой ситуации, когда нужны деньги, а

устроится на нормальную работу нет никакой возможности. И я до сих пор на это надеюсь.

Люди так категоричны в том, что для них считается нормальным, а что нет. Например,

работа, если она не противозаконна и не аморальна, может ли она считаться стыдной и не

достойной? Конечно, считаться она может таковой, но вот являться? Думаю, нет. Например,

работа дворником. Это не престижно, а для многих даже стыдно. Да, это грязная работа, но она

очень нужна. Только представьте, что будет, если бы ее не стало. Да, мой знакомый не сказал

про эту работу ничего, но уверена, что и ее он считал недостойной. А еще меня поражает,

почему менеджеры по продажам, старающиеся впихнуть свой товар потребителю, являются

престижными работниками, а промоутеры кажутся какими–то ущербными людьми. В чем

измеряется престижность работы? Сейчас – в деньгах и по положению в обществе. И очень

печально, что престижной является не та работа, которая приносит реальную пользу, а та, что

приносит большой доход. И почему–то чаще всего в последнее время это совсем не совпадает.

Что ни говорите, а мы живем во времена двойных стандартов, когда мы считаем, что работать

медсестрой зазорно, а предпринимателем престижно.

Полтора часа прошли быстро, но очень нервно. Если бы не Паша, развлекающий меня

шутками и анекдотами, я бы чувствовала себя человеком, привязанным к позорному столбу.

Хотя я и осознавала, что для людей сейчас я была пустым местом, и они даже никогда не

вспомнят моего лица. И когда я получила заработанные деньги, мое настроение повысилось:

все осталось позади, а теперь я смогу протянуть до зарплаты в клубе.

С Пашей мы распрощались около пяти часов вечера. Он звал меня выпить кофе в кафешке,

расположенной в этом торговом центре, но я отказалась, сославшись на усталость. Было

неловко так поступать, но я действительно устала и мне хотелось отдохнуть перед походом в

клуб.

Приехав домой, я немного перекусила и прилегла поспать. Но заснуть, конечно же, не

смогла. Я не знаю, почему я такой человек, но я с самого детства никого не могла заснуть днем:

даже если я устала, если я почти не спала ночью. Днем мне все равно не спалось. И даже если

так все же случаюсь, что я засыпала хотя бы на час, то просыпалась я с чувством тяжести и

боли в голове, в абсолютно коматозном состоянии. Поняв, что сон не идет, я прошла на кухню