Стекло

– Тогда расскажи что-нибудь сама, а я послушаю, – сухо предлагает мама. – Если, конечно, это будет мне интересно.

Практически невыполнимая задача. Моя работа для нее темный скучный лес, а личная жизнь – поле для стычек. Нет, это не я ханжа, это мама слишком… неконсервативна. Может, будь она построже в этом вопросе, папа от нее и не гулял бы.

Я огрызаюсь, мама обижается еще больше, и прощаемся мы очень холодно.

Я завариваю себе зеленый чай с ягодами годжи и вуайской вишней, выпиваю, успокаиваюсь и начинаю чувствовать себя немного виноватой. Ну что мне стоило просто слушать ее старческую болтовню и вовремя поддакивать? Какая разница, чему! Главное, что мама довольна, и киборга ей подарила я, поэтому все комплименты в его адрес, считай, мои. Гордиться надо, что прошло уже больше года, а мама по-прежнему на него не нарадуется.

Но я все равно чувствую себя родителем, сдуру купившему трехлетнему ребенку вувузелу. Он-то в восторге, да, а вот все остальные… И персонал, наверное, втихомолку смеется над малость тронувшейся на киборге шефиней, вот позорище-то…

***

Свое день рождения я отмечаю с бизнес-партнерами, в самом фешенебельном ресторане столицы. Нейтральная, ни к чему не обязывающая компания, легкие изысканные закуски. От горячего я отказываюсь, от десерта – тоже.

Партнеры не настаивают, делают комплименты моей фигуре.

Я берегу не фигуру, а аппетит. Вечером я лечу к маме на традиционный ужин в нашу честь – ведь, по ее словам, она тоже немало потрудилась ради этого праздника. Меня это немного коробит – ее день рождения принадлежит только ей, а мой, получается, «общий». Слава богу, у меня достаточно денег на in vitro-репликацию, и если я решусь завести ребенка, этот праздник будет безраздельно принадлежать ему.

Когда я сдуру проговорилась об этом маме, она усмехнулась и коварно заметила: «Но ведь тогда ты никогда недополучишь свою половинку праздника, Лидия». – «Ну и что? Она мне не нужна!» – «Если бы это было так, тебя бы не беспокоило, нужна ли она твоему ребенку. И что, если ему окажется нужнее нечто другое?».

С ней совершенно невозможно спорить, у нее просто иная логика.

Когда я приезжаю в ресторан, он уже закрыт, и персонал распущен по домам. В мой день рождения мама всегда готовит сама, и хотя меня раздражает ее постоянная беготня на кухню, «вкус детства» все искупает. Я никогда не заказываю индостарское крлоо в других ресторанах, их блюда кажутся издевкой над маминым фирменным рецептом.

Сегодня на кухню бегает киборг, а мама сидит напротив и наблюдает за мной со странным выражением лица, словно чего-то ожидая.

– Добавки? – вкрадчиво спрашивает она.

– Да, спасибо! – Я скребу вилкой по почти пустой тарелке, отправляю в рот последние крохи и от всей души говорю: – Так готовить крлоо как ты, мамочка, никто не умеет!

– Это не я готовила, – теперь мама улыбается, открыто и триумфально. – А Джек.

– Что?!

– Да, у мальчика талант.

Мама замолкает и переводит сияющий взгляд на киборга, а мне отчетливо слышится недосказанное: «не то, что у тебя». В детстве я часто помогала маме на кухне, особенно когда ресторан только становился на ноги и мы не могли позволить себе нанять помощника, но это воспринималось как невыносимо скучный однообразный труд. Въевшиеся в одежду и волосы запахи еды, короткие не накрашенные ногти, иначе все равно обломаются и облупятся… одноклассницы вечно надо мной смеялись. Я поклялась, что когда вырасту и разбогатею, то больше никогда не буду готовить, и держу слово уже пятнадцать лет.

Меня прорывает.

– Мама! – Я так раздраженно швыряю вилку на тарелку, что она отскакивает и прыгает по столу. – Это не мальчик! Это киборг, машина! Ты просто записала в него рецепт, а он его воспроизвел!

– Лидия, – голос матери серьезнеет, – за тридцать лет работы моего ресторана никто не смог воспроизвести этот рецепт. Ни мои подмастерья, ни конкуренты, которые приходили сюда с киборгами в надежде его выведать.

– Ну так они просто приходили, а ты же при нем еще и готовила! Время готовки, температура, качество продуктов, что там еще…

Мама упрямо мотает головой.

– Нет, Лидия. Я же говорю – посетители чувствуют разницу, даже когда у плиты стоит Томас, наш лучший повар. Джек скопировал не рецепт, а дух блюда, да так, что даже ты не смогла отличить.

– Спасибо, я, кажется, уже наелась. – Я не сдерживаюсь и едко добавляю: – И, кстати, я отличила, просто не хотела тебя расстраивать! Обычно оно намного вкуснее.

Мама только улыбается, печально и укоризненно.

Обмануть ее так же невозможно, как понять.

***

Сегодня я замечаю кое-что новенькое.

На шее у маминого киборга посверкивает серебряная цепочка, а на ней – увесистый кулон-логотип маминого ресторана, с тремя мелкими сапфирами в роли Мишленовских звезд.

Такие есть у всех наших шеф-поваров, у мамы и у меня. Мама носит свой, не снимая, мой лежит в недрах сейфа как фамильная, но чересчур пафосно и глупо выглядящая драгоценность.

На киборге он выглядит еще глупее.