Стекло и дерево

– Вот и замечательно – обрадовалась Софья Артуровна.

Интриги, опять интриги. Кабы знать, где всплывёт этот Киборг и чем аукнется? Рим вопреки правилам, заочно, вчерашним днём выписал пациента под строгий контроль диспансера. Старшая медсестра передала сведения в диспансер и, казалось, инцидент исчерпан.

Полковник Кудрин, выслушав дочку, пообещал дать задачу розыска больного вёрткому оперу – чисто по дружбе. Это означало, что дело не будет иметь проволочек и огласки. Заодно он потребовал к себе гражданку Дулину.

– Какие у вас основания? – поинтересовалась Ежиха, брезгливо отодвинув от себя трубку.

– Дружеский разговор. Не телефонный.

Что-то подействовало на непробиваемую личность. Дулина сама не поняла: звание, или тон, удачно выбранный полковником. О предмете разговора она не догадывалась. При её должности, да ещё в эру повального воровства, – только ленивый да тупой не станет красть. Но доказать-то ничего нельзя! Поэтому Дулина согласилась. Дружеский разговор – это не допрос! Эта беседа для протокола не предназначена.

Полковник начал издалека, говорил сам, ни о чем не спрашивал. Он нёс чепуху о священном долге каждого гражданина, о Родине, о чувстве патриотизма, утраченном молодёжью. Дулина охотно соглашалась. Он что, пытается лезть в психиатрию, в святая-святых медицины? Она не понимала. Но Кудрин никуда не желал лезть, он продолжил монолог:

– А во врачебной среде расцветает взяточничество.

– Неужели?

– Да вот, представляете, Евгения Евгеньевна, бывают такие случаи нарушения закона.

– Вы хотите, чтобы я взяла под контроль всех медработников? Стала бы выполнять ваши обязанности?

– Вовсе нет.

– Тогда чего от меня требуется? Вербуете стукачку? Или как понимать вашу дружескую беседу? – начала закипать Дулина.

– Вы, наверное, помните недавнее дело акушерки?

– Какой ещё акушерки? Какой ещё акушерки? Я лечпроф психбольницы, если вы забыли!

– Психбольницы, да, конечно, психбольницы, – превосходно держался полковник, – и ещё вы председатель комиссии по освидетельствованию.

– Ну и что?

– И вы не помните акушерку? – улыбнулся Кудрин, намеренно не называя фамилии обвиняемой.

– Да какого хрена я должна ее помнить?

– Ознакомьтесь, – полковник вынул из стола Акт медицинско-психиатрического освидетельствования подозреваемой. – Подпись ваша?

– Моя, и что? Вы ставите под сомнение мою профессиональную деятельность? Да кто вам дал такое право?!

– Нет. Не ставлю, – голос полковника потяжелел. – Помнится, вы сразу сказали: «Здорова»!

– И что, она нездорова?

– Ценю вашу принципиальность, Евгения Евгеньевна, ваши медики из штанов выпрыгивали, пытаясь отмазать коллегу-преступницу! – голос набирал обороты и всё тяжелел. Странно, полковник ничего не говорил конкретно о Дулиной, но начал всерьёз наезжать!

– Так вы меня позвали поощрить?

– В пределах моих возможностей, – говорил он, вроде бы дружеские вещи, но тон напрочь утратил всякую дружелюбность.

– Давайте, к делу! – не выдержала давления Дулина. Хватит играть в доброго и злого полицейского в одном лице! Что ему нужно? Если нечего предъявить – зачем шуметь?

– Давайте к делу. Вот вы помогли правосудию, а завтра поможет кто-нибудь другой!

– И придём мы к долгожданному Светлому будущему!

– Жаль только, что уже без вас, – надавил на последнее слово Кудрин.

– Да вы, вы отдаёте себе отчёт в своих словах?

– Я говорю.

– Это вы здесь говорите, у себя в кабинете! А завтра, возможно, мы поменяемся местами, и говорить стану я! – парировала Дулина.

– Это вы о психиатрических репрессиях? – приподнялся полковник.

Дулина мгновенно всё поняла. Вот откуда веет! У Любимова появился сильный покровитель. Она возмущённо промолчала.

– Гражданка Дулина Евгения Евгеньевна, – официальным тоном, будто зачитывая приговор, выдал полковник, – скажите, что легче сделать? Доказать невменяемость сотрудника МВД? Или обвинить во взятке медработника?

– Поняла, куда вы клоните. Что нужно?

– Успокойтесь, Евгения Евгеньевна! Не портите себе жизнь! Я хоть и не медик, но твёрдо усвоил, что нервные клетки не восстанавливаются! Направьте энергию в пользу, но не во вред!

Дулину обдало жаром. Он угрожает! И грамотно так угрожает. Доказал ведь, подлец, что может! А что у врача не взятка? Всё, даже букетик цветов от благодарного пациента!

– Я подумаю, – тихо пообещала Дулина.

– Вот и замечательно! – дружески распрощался полковник.

Дулина поднялась и молча покинула кабинет. Сволочь! Какая сволочь, этот полковник! Ведь сможет запросто сфабриковать любое дело, если захочет!

– Менты поганые! С-суки!!! – выкрикнула в сердцах Дулина, едва выйдя из здания.

От неё, как от чумной, шарахнулась молодая парочка.

– Вот к чему приводит амнистия, – поучительно изрёк молодой человек в галстучке, обращаясь к подруге.

– Да, – согласно кивнула она.

И наступила тишина.

Пусть временная, пусть как затишье перед грозой, но казалось, каждый нейрон отдыхает! Мелкие уколы не причиняли особого вреда.

Подумаешь, на День рождения шефу Дулина преподнесла огромный масляный торт, тогда как все знали, что профессор терпеть его не может, предпочитая кремовый.